Крылатый пленник

Нарядчик, один из подлейших фашистских подручных, уголовник из судетских немцев, известный всему лагерю под кличкой капо Карлик, замахнулся было на больного палкой, но Вячеславу удалось сослаться на позволение какого-то мифического немецкого начальника. Чтобы капо Карлик не вздумал проверить эту версию, пришлось дать ему взятку — кольцо собственного изготовления, которое Вячеслав рассчитывал обменять у французов на хлеб или табак. Капо Карлик взял кольцо, сунул в карман, но обещал всё же наказать «дезертира». Этот мелкий гадкий человечишка отличался острой памятью, и Вячеслав знал, что наказание непременно последует.

За несколько дней до своего увечья Вячеслав заговорил с Горбуновым и Ветровым о побеге из маркирхского лагеря. Сразу стало ясно, что Ветров и Горбунов сами давно лелеют эту мысль. На территории Франции побег мог быть успешным, ходили слухи о каких-то партизанских группах в горах и лесах около Нанси. Вольные французы-рабочие тайком, шепотком передавали, что в этих партизанских отрядах действует немало русских людей.

Вместе с Горбуновым Вячеслав стал осматриваться в лагере повнимательнее. Успех мог сулить рискованный прыжок с фабричной крыши на уступ в каменной скале. Взобраться с уступа на скалу и — спуститься в долину.

Начали практическую подготовку. И именно в дни этой подготовки и случилась беда с ногой Вячеслава. Побег временно отложили.

Прошло два-три дня, и за эти дни группа обогатила свой диверсионный опыт новым приёмом. Стали потихоньку собирать корундовую пыль из-под точильных станков. Пыль отдавали Гроцкому или французам. Те сыпали её в шлифовальный состав. И тончайшие шлифовальные станки, гордость главного механика цеха, стали давать на зеркальных гладях цилиндров неожиданные задиры и царапины. И опять продукция летела в брак, а не шла на фронт!

За собиранием этой корундовой пыли однажды и попался Горбунов. Полицай застал его на полу, узник «отбрехался», что будто бы ищет потерянную деталь. Но парень уже попал под подозрение.

Вечером следующего дня, перед самым построением на выход, Горбунов чуть не бегом торопился к своим из отдалённого участка туннеля. Работал он в это время на постройке вентиляционной шахты — обилие газов в туннеле приводило уже к отравлениям людей. Пробегая мимо какого-то мощного станка, рядом с которым никого не было, Горбунов заметил открытый электропульт. Соблазн нанести столь крупный ущерб фашистам был слишком велик — Горбунов разбирался в электрике. Прыжком подскочил к машине, нагнулся, перекинул провод с одной клеммы на другую, включил рубильник. Станок взревел, из пульта повалил дым. Потом что-то чихнуло, и всё стихло. Станок умер.

В ту же минуту сзади появился полицейский. Он тоже торопился, но, заметив рабочего на четвереньках у станка, задержался, понюхал воздух. Пахло жжёной резиной.

— Что ты тут делаешь?

Горбунов, как можно спокойнее:

— Ремонтирую станок. Сейчас кончу.

— Разве ты электрик?

— А кто же? Конечно, электрик. Вы что ж, меня первый раз видите?

— Ладно, проваливай, я спрошу завтра у инженера, что ты за электрик. Мне что-то не нравится твоя свиная харя, — и шупо[169] записал номер Горбунова.

В строю Горбунов шёл невесёлым и взволнованным. Только в зоне признался Вячеславу, что его дважды уличили в диверсиях. Завтра это неминуемо выяснится.

— Значит, винта тебе нужно нарезать, и непременно сегодня же!

— Через крышу?

— Конечно. Другого пути скоро не придумаешь.

— А ты, Славка?..

— Куда же я с такой ногой? А тебе ждать нельзя. Ветров спит против капо — нужно было заранее место ему другое искать, сегодня он уйти незамеченным не сможет. Значит, «обрывайся» один. Возьмёшь с собой всё, что успели припасти…

И в ту же ночь Горбунов ушёл. Отчаянный прыжок с крыши на уступ скалы, ночью, в темноте, удался. Хватились только на утреннем аппеле. Поднялась суматоха, привели собаку, нашли ход, обнаружили следы на крыше — и всё-таки не хотели верить, что человек мог совершить такой прыжок.

Вячеслава не раз видели в обществе беглеца, и вчера они шептались вместе. Нельзя было возвращаться в ОТК, чтобы не бросить тень на Гроцкого и вольнонаёмных антифашистов.

Сильно припадая на больную ногу, лётчик ковылял в глубину туннеля, придумывая, к кому сунуться с предложением услуг, пока начальство и полиция не обратят внимания на «безработного гуляку». И тут сама судьба пошла ему навстречу в образе… швабры и метлы. Он услышал грубый визгливый окрик:

— Эй, хромая лошадь! Ну-ка, подойди ближе…

Нарядчик, капо Карлик! Это, кажется, худшая из возможных встреч. Фашист держит в руках метлу и швабру, словно не знает, куда их деть. Щурясь, он всматривается в лицо Славки.

— А, это ты, лентяй с ушибленным копытом! Сейчас я найду тебе настоящее дело! Ты сейчас у кого?

— Я немножко ушиб ногу и иду к прежнему начальнику-электрику, чтобы он опять взял меня к себе.