Крылатый воин (СИ)

— Вдвойне похвально! — произнес профессор Тейсберг, скорчив гримасу, из-за чего стал похож на обезьяну, надкусившую лимон, и то ли разрешил, то ли приказал: — Больше не приходи на мои лекции, только на экзамены.

Я понял его слова, как приказ. Никто не хочет выглядеть рассеянным неумехой. В следующий раз, не считая случайные встречи в коридорах университета, мы пересеклись на зачетном экзамене за семестр. Я написал ответы на вопросы и решения задач первым, минут за двадцать вместо трех часов. Это была тема, которую сам преподавал несколько лет. Положив лист с ответами на стол, за которым сидел преподаватель, собрался уйти.

— Подожди, — сказал он, пробежал взглядом решения, вскинул разок брови, потому что по одному вопросу я добавил то, что еще не проходили, и объявил, улыбаясь язвительно: — Сто один процент!

— Благодарю! — произнес я и пошел к выходу, чувствуя спиной его острый, колющий взгляд.

Утешился мыслью, что в американском университете просто так завалить студента не получится. Экзамены письменные, личную неприязнь между строк не просунешь. Да, можно поставить оценку немного ниже, но мне хватит и восемьдесят процентов. Всё оказалось намного интереснее.

Во втором семестре встретившись в коридоре, профессор Тейсберг тормознул меня и предложил:

— У нынешнего моего ассистента контракт до конца этого учебного года. Со следующего хочу предложить это место тебе. Оно неплохо оплачивается. Что скажешь?

— Спасибо за доверие! С удовольствием приму предложение. Деньги мне нужны, пробиваюсь сам, — ответил я чисто по-американски.

Противоположный вариант даже не рассматривал. Люди долго помнят, если не получили от тебя подарок, и еще дольше, если отказался от их щедрости.

94

Марио Кастилло позвонил мне первый раз недели через три в пятницу вечером, когда я уже подумал, что надо искать другую работу. Был вариант охранником на склад бытовой техники по ночам в пятницу, субботу и воскресенье. Платили по пятьдесят центов в час. За три ночи набегало восемнадцать долларов. Сидишь в теплой маленькой коморке — стол, стул и тумбочка с электрочайником сверху — время от времени делая обходы. Есть служебный дробовик-винчестер с двумя пачками патронов с картечью. Можно читать книги, но радиоприемника нет. Так понимаю, чтобы услышал, когда начнут взламывать двери склада.

— Надо срочно слетать в Канзас-Сити, взять там груз и отвезти на военную базу в Сан-Антонио, а потом вернуться сюда. Второго пилота нет. Заплачу полуторный тариф, если слетаешь один, — предложил он.

Видимо, у него проблемы с другими летчиками. Скорее всего, требуют за сверхурочные слишком много по его мнению.

Я решил не сильно отставать от них:

— Буду работать за двоих, значит, и получать должен вдвойне.

— Это много. Заплачу по пять баксов за каждый полетный час и по доллару шестьдесят центов во время погрузки-выгрузки, — предложил директор и совладелец компании «Остин эйркрафт».

Я согласился. Это было намного лучше, чем сторожем. В субботу утром приехал на аэродром, припарковавшись рядом с ангаром, в котором стояли оба «Б-247» или, как я выяснил, по военной маркировке «С-73». Двадцать семь таких в пассажирском варианте были реквизированы на нужды армии. Наверное, для авиакомпаний это был дар с небес — избавились по хорошей цене от неконкурентного барахла. «С-73» используют для перевозки экипажей в тылу на небольшие расстояния и как учебно-тренировочные. По инструкции на пассажирской версии должно быть два пилота, но это «грузовик», а война и выходные делали правило и вовсе необязательным.

Пока прогревались двигатели, техник Атиан Эрроу — плотный дядька под пятьдесят с большой примесью индейской крови, длинными черными волосами и полным отсутствием растительности на щеках и подбородке, говоривший коротко и тихо — показал мне, что есть что на панелях управления, ответил на мои вопросы.

— Самолет застрахован на большую сумму, так что удачи тебе, парень, — сказал он напоследок вполне серьезно.

Мне даже стало интересно: это предупреждение или индейский юмор? По-любому сагайдак со мной, лететь буду над сушей, и в этой эпохе меня ничего не держит. В печальный исход я уже не верил.