Крылатый воин (СИ)

Лицензию я получил в Департаменте транспорта штата Техас в Федеральной авиационной администрации. Зашел в кабинет, в котором сидел чиновник лет под шестьдесят, бывший военный летчик, участвовавший в Первой мировой войне на территории Европы. Летал на гидросамолете «Кертисс», о котором я слышал хорошие отзывы. Оформление заняло с час. Столько времени мне пришлось рассказывать о подвигах на Тихоокеанском военном театре. Налет у меня был вместе с довоенным более двухсот пятидесяти часов, поэтому получил не коммерческий сертификат, а выше — АТР (пилот авиационного транспорта), то есть могу быть первым пилотом на любом самолете, включая многоместные пассажирские. По виду и содержанию документ не сильно отличался от водительских прав, только было указано, что я именно первый пилот. Напоследок чиновник сообщил, что можно было прислать документы по почте, но тогда бы получил через пару недель.

По пути домой заехал в «Юго-западную Белл телефонную компанию», где, заплатив десять долларов, подписал договор на покупку и подключение телефонного аппарата. Оплата два доллара пять центов в месяц. Первый — халявный. Мастера приехали следом за мной. Примерно через полчаса я позвонил Марио Кастилло и уведомил, что готов делать богаче его и себя.

93

В моей группе двадцать шесть студентов. Из них только семь — представители сильного пола. Остальные должны были принадлежать к противоположному, но, судя по внешним данным, что-то пошло не так. Они пытались мне понравиться, и тоже как-то не так. Сперва погоняло у меня было Летчик, поскольку видели меня в парадной форме. Нормальное, я откликался.

До середины семестра я исправно ходил на лекции и после занятий до позднего вечера сидел в двадцатисемиэтажной университетской библиотеке, чтобы не покупать книги. Читальные залы на нижних этажах, а на верхних книгохранилища, которые давали работу десяткам местных женщин. Заказываешь книгу по каталогу. Карточку пневмопочтой оправляют наверх, и через какое-то время спускается заказ. Мебель в читальном зале старая, поскрипывает, но создает особую атмосферу, я бы сказал, академическую. За те восемнадцать лет, что я не занимался плотно химией, сделали много открытий. Большая часть пришлась на радиоактивные элементы, которые не интересовали меня абсолютно. Остальное проштудировал основательно. В первую очередь книги, написанные профессорами, преподававшими в университете, чтобы понять их научный уровень, довольно скромный.

После промежуточных экзаменов, по результатам которым я набрал сто процентов по химическим дисциплинам, а по остальным от девяноста пяти (физика и математика) до ста, начал активнее участвовать в учебном процессе. Раньше профессор задаст вопрос, а я жду, когда ответят другие. Им нужнее засветиться, запомниться. Если вижу, что никто не знает, тогда отвечаю, причем всегда правильно. Неорганическую химию нам преподавал профессор Фредерик Тейсберг — сорокачетырехлетний невысокий сухощавый тип с вымученной улыбкой хронического язвенника, который требовал, чтобы к нему обращались по имени. С дикцией у него были проблемы, иногда трудно было понять, что говорит. В греческой общине числился проблемным. Если не знаешь предмет очень хорошо, лучше к нему не записываться. Он заметил мою неторопливую эрудированность и, когда не получал ответ сразу, начал спрашивать язвительно: «А что скажет профессор с заднего ряда?». Я всегда садился позади всех. Постепенно однокурсники начали называть меня Профессором с заднего ряда, а после одного случая и вовсе сократили погоняло до первого слова.

Как-то во время очередной лекции, рассказывая о хлористой кислоте, профессор Тейсберг написал мелом на доске формулу, забыв удвоить кислород.

— Это формула хлороноватистой кислоты, — поправил я чисто механически, из любви к упорядоченному бардаку.

Профессор Тейсберг оглянулся, убедился, что ошибся, произнес:

— Профессор с заднего ряда как всегда прав, — дописал после кислорода двойку, после чего язвительно задал вопрос: — Может, ты дочитаешь лекцию за меня?

Тут мне и попала вожжа под хвост, произнес иронично:

— Боюсь, что мне это не простят!

— Наоборот, даже спасибо скажу! — самоуверенно заявил он.

Я вышел к доске, а профессор сел в первом ряду, намериваясь, видимо, быстро оборвать зазнавшегося неуча и продолжить лекцию. Примерно понимая, что он собирался рассказать, я продолжил. С дикцией у меня проблем нет, мысли излагаю яснее и четче, чем он, к тому же, меня понесло, как будто вернулся в прекрасную прошлую эпоху, а это чувствуется слушателями. Все-таки двенадцать лет преподавания коту под хвост не выкинешь.

Профессор Тейсберг отметил мое выступление аплодисментами. Следом за ним захлопали и студенты.

— Спасибо! Прекрасно, молодой человек! Тебя уже можно брать ассистентом! — воскликнул он.

А я вот не взял бы его ассистентом.

— В каком университете раньше учился? — спросил он.

— Самоучка, — соврал я.