Крылатый воин (СИ)

— Ничего страшного. Учебный год начался сегодня. Да и в наш университет можно поступать в течение всего года. Так что ты уже зачислен, — сообщил он. — На какого хочешь учиться?

— На химика, — ответил я.

— Тем более рады тебе! — воскликнул он. — У нас недобор на этот факультет. Девушки его не любят, а юноши рвутся на войну. Будешь зачислен в колледж естественных наук.

— А если мне захочется перевестись на другую специальность, такое возможно? — поинтересовался я на всякий случай.

— В первые два года с досдачей предметов, — ответил президент Техасского университета. — Проблема в другом: в кампусе нет свободных мест. Если бы приехал раньше, получил бы, а теперь не можем никого выгнать, придется подождать, пока достроят новое здание.

— Это, как раз, не проблема, сниму жилье. Деньги пока есть, и я устал от соседей по комнате в казарме, не говоря уже о сорокаместной палатке в джунглях острова Новая Гвинея. Хочется побыть одному, — признался я.

— Как я тебя понимаю! — выдал он, чуть ли не всхлипнув.

Интересно, где и как он умудрился найти в Остине место более стрёмное, чем аэродром Дободура⁈

91

Я живу минутах в двадцати ходьбы от Техасского университета на Западной двадцать четвертой улице на третьем этаже пятиэтажки в студии с балкончиком. В небольшой комнате двуспальная железная кровать с кольчужной сеткой, перьевым матрацем и двумя подушками, шкаф, что-то типа комода, стол, два стула, кухонный столик с электрической плитой с двумя конфорками, маленький холодильник без морозильника, который запускался с грохотом и первое время будил меня, умывальник, он же мойка, и, отгороженные фанерными стенками, унитаз и душ за прорезиненной шторой, без бортиков и со стоком в полу. Отверстие время от времени засоряется, и домываешься, стоя в грязной воде. Из посуды были две алюминиевые кастрюли, маленькая и средняя, чугунная сковородка, чайник, три фаянсовые тарелки и две чашки с щербинками, по две мельхиоровые столовые ложки, вилки и чайные ложечки, кухонный нож с деревянной рукояткой. Два комплекта старого постельного белья, одно шерстяное одеяло, два полотенца. Прачечная в подвале дома — семь стиральных машин с вертикальной загрузкой в ряд, пять центов за одну загрузку, крутят минут двадцать, и по бокам по вертикальному барабану для отжима — еще пара минут и один цент, но можешь сэкономить, выжать вручную, пропустив между двумя катками, установленными на машинке сверху. Стиральный порошок «Дрефт» в картонной пачке приносишь с собой. Если забудешь, исчезнет, потому что считается помощью малоимущим соседям.

Студия обходится мне в шесть с половиной долларов в неделю. Вода (примерно десять центов за кубометр) и электричество (три и четыре десятых цента за киловатт) отдельно. Предоплата за двадцать четыре недели. Дальше буду отстегивать за две недели вперед. Во дворе большая, бесплатная, заасфальтированная и наполовину пустая стоянка, которая видна из моего окна. Хозяин квартиры (не дома) заверил, что угонов не было, потому что лет семь назад какой-то жилец подстрелил какого-то пацана, который терся у его машины. Доброе слово и кольт понимают быстрее, чем только доброе слово.

Завтракаю и ужинаю дома купленными в магазине полуфабрикатами. Обедаю в университетских диннерс — столовых с бутербродами, кофе, чаем и газировками, причем цены выше, чем в забегаловках по соседству, но без налогов, так что получается то на то. Если есть время, иду во французский семейный ресторанчик. Меня обслуживает хозяин заведения месье Тома́. Мы с ним болтаем на французском языке, пока его жена готовит мой заказ. Для него моя мама была француженкой. У меня свой отдел в винном шкафчике, где хранятся две-три недопитые бутылки, оставленные на следующие визиты. Обычно за обедом я выпиваю бокал красного или белого французского вина, которое рекомендовал хозяин. Я (мама научила) знаю хорошие урожаи только до тысяча девятьсот двадцать пятого года.

Месье Тома видел меня в форме капитана американской армии, поэтому не требует показывать водительские права, когда подает вино. По документам мне еще нет двадцати одного года, поэтому продавать спиртное запрещено, оштрафуют обоих. В магазинах по соседству тоже видели меня в форме, лишних вопросов не задают. Во время службы всем на это было начхать, Правда, находились мы заграницей, где американский закон не действует.

В хорошую погоду хожу пешком в университет. В отличие от янки, я люблю прогуливаться. Здание моего колледжа, как здесь называют факультеты, а их десять, за главным корпусом, неподалеку от работающей, нефтяной качалки «Санта-Рита № 1». Она сделала университет богатым, позволила построить новые учебные и жилые корпуса. Лекционные аудитории по принципу амфитеатра, но ряды ровные. Преподаватели что-то бухтят внизу, не мешают спать на верхних. На лекции можно не ходить, преподаватели говорят об этом сами, но почти все запоминают, кто бывал часто, а кто нет. Для практических занятий небольшие классы, кабинеты, лаборатории.