Крылатый воин (СИ)

Жаклин Беннет тоже осталась в Остине, не поехала к родителям, но не из-за учебы или меня. Она перешла на третий курс. До окончания университета надо было наработать резюме, чтобы устроиться на хорошую должность. Ее взяли младшим бухгалтером в компанию, которая владела в Остине четырьмя кинотеатрами и еще пятью в городках по соседству. У девушки была непреодолимая тяга к кинематографу и, как догадываюсь, мечта стань актрисой. С тех пор, как этот вид искусства вломился в жизнь людей, наполнив ее визуальными мечтами, которые потреблять легче, чем тексты, не встречал ни одной девушке, которая не была бы так же глупа. Женщины воспринимают себя, как визуальный ряд, поэтому для них так важна возможность показать себя большему количеству самцов, чтобы сделать лучший, по их мнению, выбор. Жаклин и заодно мне разрешено было после работы посещать на халяву кинотеатры компании при наличии свободных мест, чем она и изредка я пользовались. Обычно звонила, ужинали вместе, шли на ночной сеанс и только потом ехали ко мне. После вестернов и детективов Жаклин становилась мягче, а после мелодрам — жестче, но время от времени бывали сбои. Непредсказуемая сила искусства.

Семнадцатого июня пришло письмо с извещением из Ведомства по патентам и товарным знакам. К моему удивлению, первым выдали патент на червячный пресс. Думаю, потому, что там был чертеж, легче сравнивать. Еще через две с половиной недели подтвердили новаторство в окраске полиэтилена. Я съездил в Даллас сразу за обоими. Надо оплатить патенты в течение трех месяцев, иначе проходи путь сначала. Чеки оставил для налоговой.

Дальше требовалось продвинуть свои изобретения в массы, привлечь к ним потенциальных покупателей. К тому времени у меня уже была готова статья об окраске полиэтилена. Большую часть ее посвятил свойствам этой пластической массы в смеси с техническим углеродом, высказав свои предположения о причинах изменения качеств и выдвинув пару научных идей. Дополнил статью чертежом червячного пресса для производства цветного полиэтилена и номерами и датами подученных патентов, чтобы выглядело солидней и заинтересованным лицам не надо было долго искать, и отправил в ежемесячный научный «Журнал Американского химического общества», который до тысяча девятьсот четырнадцатого был знаком мне под называнием «Американский химический журнал». В сопроводительном письме сообщил, что я всего лишь студент второго курса Техасского университета и типа не очень разбираюсь, что и как сейчас в научном мире, и ни с кем из профессоров не советовался, не уверен, что кого-то заинтересует данная тема, и попросил уведомить, если статья им не подойдет, чтобы отослал ее в другое издание, не такое солидное. Видимо, скрытая угроза отправить конкурентам сработала: через две недели из Вашингтона, где находилась редакция журнала, пришло письмо от главного редактора Артура Лэмба с сообщением, что статья будет опубликована в ближайшем номере, где нашлось свободное место — ноябрьском. Еще он обозвал меня коллегой, пожелал благополучно окончить университет и научных успехов и предложил присылать другие свои труды. Пришлю, куда я денусь⁈

По выходным я летал по всей стране на самолетах компании «Остин эйркрафт», зарабатывая деньги. Заказов было много, погода, по крайней мере, в южных регионах, стояла отличная. В основном грузы были для американской армии. Однажды я привез в Сан-Антонио ящики с чем-то стрёмным, потому что при погрузке солдаты как-то слишком уж осторожно обращались с ними. Благополучно долетев до аэродрома, я решил не рисковать, открыл грузовой люк и убыл в диспетчерскую, докуда взрывная волна доберется в ослабленном виде.

Сижу себе с диспетчерами, молодыми вторыми лейтенантами, не желающими отправляться на войну, пьем газировку из холодильника, которой меня угостили, как вдруг заходит подполковник, заместитель командира базы по административно-хозяйственной части — увалень с кривым носом профессионального боксера. Подчиненные боялись его, как огня, хотя в рукоприкладстве замечен не был.

Он уставился на меня, над переносицей появились складки, сообщавшие о критичной работе мозга или что там у него в черепной коробке, после чего изрек:

— Капитан Вудворд.

— Да, полковник! — подтвердил я.

— В декабре тебе пришла «Воздушная медаль». Никак не могли найти, чтобы вручить, — проинформировал он.

— С того времени бывал здесь раз десять, — шутливо произнес я.

— Вот и я говорил, что не там ищут. Пойдем, отдам, — приказал он.

Мы зашли к нему в кабинет, где я получил награду — бронзовый листик на ленту — и расписался в этом, а также указал свой новый адрес на тот случай, если подвалит еще что-нибудь.

— Должна быть медаль за участие в Тихоокеанской компании, но только после окончания ее, — предупредил подполковник.

Одной больше, одной меньше — мне уже было все равно. Для выпендрежа хватало тех, с которыми вернулся с войны.

101