Крылатый

Маня обернулась к Дождику, медленно растянула губы в неповторимой маньячной усмешке и коротко, страшно рассмеялась, заставляя девушку шарахнуться в сторону. Мурашки по коже даже у меня. Смех идеального психопата. Ещё проникновенней и страшнее звучит только дуэтом.

— Вы будете только помехой мне. Если мне придётся тратить силы ещё и на то, чтобы сохранить ваши жизни…

Кацу выбрался из своего тёмного угла, подошёл, встал напротив. Он смотрел открыто, прямо и без страха.

— Императорское Высочество, — словно смакуя эти слова, произнёс японец. В этой семейке хоть кто-нибудь не знает русский?! — Знатный улов попался в шторм! Тёмное подданство принять что ли… Если принц — Чтец Душ, то счастлива та Империя. Примете меня, Ваше тёмное Высочество, в свою Империю?

Какой ещё чтец и чьих душ?!

— Приму, — оскалил я клыки, заставляя зрачок отразить алый блик. — Если не будешь путаться под ногами, человечек.

Ни тени страха, смущения или неуверенности. Только кривая, злая усмешка мне в ответ.

— Договорились.

Следующие сорок минут я потратил на отстаиванье своей точки зрения и исполнения намеченного плана. Насколько проще иметь дело с имперцами — приказал и они подчинились правящей крови! Больше всего своё право на драку отстаивал Кеншин. Но, ещё раз уточнив у Кацу его намеренье принять тёмное подданство, устно принял его в имперцы и приказал объяснить Кеншину, почему тот останется на яхте.

— Хорошо, — в конце концов вынужден был согласиться на мои условия (замечу — компромиссные!) Рийо. — Мы довезём тебя до Хасимы. И увезём обратно, когда ты закончишь бой.

— Именно так.

Вот только кто сказал, что будет бой? Я не буду нарываться без лишней необходимости. Не идиот же. А ещё, надеюсь, что телефон капитана спутниковый, потому что я должен сделать один звонок.

— Командир, это Крылатый. У нас проблемы. Закрой линию от прослушивания, у нас крайне серьёзные проблемы…

…— Твою мать, Ирдес! Почему ты не позвонил раньше?!

— А что бы я сказал тебе раньше?! Маньяк мёртвый лежит в морге, Маньячка лишилась рассудка и скорее всего не выживет, мой личный бог и Апокалипсис пропали в неизвестном направлении?! Ах, да, ещё Глюк, Легенда и Рысь в коме и едва ли очнуться когда-нибудь, а с ними и мой старший брат в таком же положении!

— Всё, всё, не злись. Понял. У нас нет стационарной точки выхода, а в пределы Японии проникнуть, сам знаешь, не так-то просто. Попытаюсь пробиться. Ориентировка на маячок Вана?

— Вана и Маньяка.

— Ирдес… — Дрейк тяжело вздохнул и я впал в ярость.

— Дрэйк, если ты рот по этому поводу не заткнёшь, то лишние зубы я тебе выбью! — прорычал я, не сдержавшись. — В общем, я понял, если что, рассчитываю только на себя.

— Я этого не говорил! — тут же рявкнул Командир. — Я сказал, что положу все силы, чтобы пробиться к аварийной точке прорыва Хаоса!

— Хорошо, — помолчав, сказал я. — Но помни, что там бог, за которого я сам убью любого. Не повреди ему.

…На яхте тихо. Только приглушённый, слышный как тихое урчание, шум двигателя и ветер в лицо. Солёный ветер моря. Вся моя одежда уже пропиталась солью насквозь. Кроссовки вообще не подлежат восстановлению. И никаких мыслей в голове. Только музыка звучит в динамике наушника одолженного у Кацу плеера. «Dark metal» называется… Обычно я не слушаю музыку в наушниках. Только сейчас нужно выбить из головы лишние мысли. В идеале — вообще все. А ещё мне плохо. Так плохо, как уже очень давно не было. Сдохнуть хочется. Взять Ванов пистолет и застрелиться.

Манька меня не заметила. Странно. Обычно всегда замечает. Только в этот раз прошла, забралась на нос и не заметила, что я уже давно сижу по другую сторону от того места, где она только что уселась.

— Мань…

Она вздрогнула, резко повернулась.

— А. Это ты, — снова отвернулась, глядя в чёрную воду моря.

— Мань, прости меня. Пожалуйста. Я так больше не буду никогда, клянусь.

Говорю и сам себе не верю. Знаю, что никогда так с ней больше не поступлю, а всё равно не верю. Как пусто звучат слова. Да как же мне заставить тебя услышать меня?! И что же ты всё молчишь?!

— Я не хотел…

— Хотел, — вдруг отозвалась Маньячка предельно холодно. Спрыгнула на палубу. — Для тебя любой человек, нечеловек, всё равно кто — это тот, кто обязан тебе подчиниться. Ты правитель по праву крови. Ты можешь воображать себе, что кто-то тебе равен, но никогда на самом деле не сможешь этого признать. Из нас только Вана ты признаёшь равным, Ирдес.

— Что ты говоришь такое?! — я соскочил на палубу, встав напротив подруги и наткнувшись на отблеск льда и горечи в её глазах. — Маня, это всё неправда! Я сорвался, это правда, сорвался, потому, что схожу с ума, чувствуя боль Вана и Ветра как свою, потому, что устал как последняя гончая на охоте, я сорвался! Но этого не повторится никогда, никогда!

— Не ври хотя бы сам себе… — устало бросила девчонка, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Нет!!! — схватив её за руку, я повернул подругу лицом к себе. — Услышь же меня наконец!! Я виноват перед тобой, да! Но я тебе клянусь, клянусь своими крыльями, Я ЭТОГО НЕ ХОТЕЛ!!!