Крылатый

— Бессовестный?! — Ван перекинул её через плечо, придерживая за ноги. — Как скажешь!

— Ван! Сумасшедший эльф, поставь меня на землю! — Рысь ударила светлого кулачком по спине.

— Ни за что! — радостно отозвался светлый.

— Питекантроп ушастый! — возмутилась навигатор.

— Австралопитек, — поправил Кису я, покосившись на давящихся смехом двойняшек.

Юля защекотала эльфа, тот дёрнулся и перебросил девушку обратно на руки. Состроив грозную физиономию, он глухо рыкнул:

— Молчать, Киса!

Она затихла, тяжко вздохнув. Рыси подчинялись все, кроме Вана, которого невозможно было заставить сделать что-то против его воли.

Что-то в этой жизни я определённо упускаю, потому что ни демона не понимаю.

С одеждой мы разобрались довольно быстро, заставив по пути переодеться и Кису с Маньяками. Эльф выбрал себе чёрные штаны и серебристую рубашку с широким по последней моде рукавом. Я обозвал его «Принц Корвин» и прицепил на рубашку давно и без дела валявшийся в сумке артефакт — серебряную розу с пространственным карманом как у моего браслета.

Себе я обнаружил истинное сокровище — на моей чёрной шёлковой рубашке по спине и рукавам струился лёгкий светло-серебристый рисунок перьев крыл.

Маньяки опять сверкали, а Юлю я и Ван в четыре руки буквально силком запихнули в чёрное со струящейся серебром по ткани розой, платье. В меру длинное, оно подчёркивало все достоинства и без того идеальной фигуры навигатора скрывая несуществующие недостатки. На возмущение вроде «Мне не по карману», мы только посоветовали навигатору заткнуться и выбрать туфли. И конечно, расплатились с карточек за всё сами, не забивая и о не подготовившихся к походу за обновками Маньяках.

До ночи решили переждать у Юли, поэтому завалились к ней всей весёлой толпой. Юлина мама, оказавшаяся дома, долго восхищалась обновками дочери. А узнав, что всё это ещё и Ван оплатил, решила накормить нас лучшим тортом со своей кондитерской, где работала главным технологом.

Но Рысь с Ваном почти пинками загнали меня в комнату, не давая сразу приняться за сладкое.

— Пошли, посмотрим как твоя спина! — резко сказала Рысь. — Тебя бы по-хорошему не в клуб, а в травмпункт загнать!

— Да у меня же «заживалка» лежит! — попытался отмахнуться я.

— Сядь, — встал на сторону Рыси Ван. — Мелкий, ты ведь никогда раньше не ломал крыльев. Дай мы посмотрим ещё раз. Вытряхивайся из рубашки!

Я раздражённо дернул плечом, но сел на предложенный стул, повернув его спинкой вперёд, и снял рубашку, убрав волосы со спины. Брат срезал бинты, я терпеливо ожидал, когда он и Киса закончат с осмотром моей травмы.

— Плохо, — сказала Рысь. — Как ты ещё рукой шевелить можешь?

— Легко, — продемонстрировал, скрывая ноющую боль.

— Да сиди ты тихо! — сказала Киса. — И выпусти-ка крылья.

— Может не стоит? — робко возразил я.

— Давай посмотрим, — сказал Ван. — Может, там серьёзней, чем мы думали. Промедлим и останешься бескрылым навсегда.

Такая перспектива меня не то чтобы не прельстила, а откровенно говоря, серьёзно напугала! Бескрылый Крылатый?! Лучше сразу с крыши головой вниз!

Сжав зубы, выпустил крылья, выгнулся и взвыл от дикой боли. Невыносимо! Хуже, чем в прошлый раз!.. Прикусив костяшки сжатого кулака, забил здоровым крылом и максимально расслабил повреждённое.

— Небо, как больно!.. — выдавил я. — Ван, наложи мне хоть «ледышку», я щас сдохну!

— Потерпи, малыш, — сказал Ван, касаясь спины над крылом.

От его пальцев растекался холод. Через минуту стало немного полегче, но боль была всё ещё зверская.

— Крылья у тебя может и полуэфирные, — сказал Киса, — а вот кровь на них вполне обычная.

— Что там, — сквозь сжатые зубы выдавил я. — Всё плохо?

— Всё ещё хуже, — сказал брат.

Кое-как разглядев свою спину, я подумал, что да — всё ещё хуже. Несущая кость крыла переломана у самого основания. По сути моё крыло сейчас просто полуоторвано. Мамочка. Мне уже страшно и хочется к дедушке!

— Ван, сделай что-нибудь! — с накатившей паникой справиться не представлялось возможным. — Я не смогу жить без крыла! Я же летать научился прежде, чем ходить, я не могу не летать!..

Это было правдой. Прежде, чем начать ходить, я научился левитировать. А уж когда в девять лет судьба подарила мне крылья… Левитация — это, конечно, неплохо, но несравнимо с настоящим полётом.

— Затихни, — сказал светлый, повыше закатав рукава своей серебристой рубашки. Потёр светящиеся золотом руки и положил левую ладонь на спину меж крыл, а правой взялся за поломанную кость. — Терпи.

Он надавил, я заорал, вгрызся клыками в собственную руку, продолжая глухо выть, свободной рукой едва не сломал спинку стула.

— Наложи «ледышку», садист светлый!

— Уже наложил.

— Тогда почему так больно, демоны тебя дери?!

— Терпи, малыш…

Терпеть?! Да так больно мне было всего в жизни раза три!

— Не смей обращаться, дурак тёмный!

— Не могу!..

— Я сказал — НЕ СМЕЙ! Останешься без крыла!..

Чувствуя, как чешуйки проступают под кожей, я титаническим усилием остановил вторую стадию, повернув процессы вспять. Тут крыло и спину обожгло огнём и сразу же растёкся холод.