Крылья

Дима, чуть наклонив голову, присмотрелся в указанном направлении. И вправду: на плоской, словно срезанной ножом вершине одной из гор виднелось казавшееся отсюда игрушечным круглое зданьице с металлическим, судя по всему, раздвижным куполом. Надо же, обсерватория. Как местные астрономы забираются на такую высоту без специального снаряжения, Диме не хотелось даже и думать.

– На вот, держи. – Сурганец протянул ему странное металлическое приспособление с кривой ручкой на боку, отдаленно напоминающее древнюю механическую мясорубку.

– Что это? – с любопытством разглядывая замысловатое устройство, спросил Дима.

– Машинка для набивки пулеметных лент, – пояснил Эрдман, – нечего без дела сидеть, займись лучше работой.

Машинка оказалась не то чтобы удобным инструментом для заталкивания патронов в пазы пулеметной ленты, но без нее процесс шел бы куда менее споро. Дима брал из открытого цинка пригоршню блестящих цилиндров с торчащей из них длинной и острой пулей, звонко засыпал их в приемный бункер машинки и, вставив в соответствующее отверстие опустошенную ленту, напоминавшую длинный металлический браслет от наручных часов, проворачивал ручку. Оснащенный боезапас он укладывал в заранее приготовленный ящик.

Тянулись минуты, складываясь в часы, а Дима все продолжал крутить ручку. Судя по мягким толчкам, покачиванию палубы и невнятным внутренним ощущениям, цеппелин несколько раз изменил направление полета, снизился, а потом вновь принялся подниматься ввысь. Видимо, здесь, как и на Земле, существовали свои мощные воздушные течения, и ветер, подхватывая легкий летательный аппарат, заставлял капитана время от времени менять и корректировать курс.

Отложив в сторону очередную оснащенную ленту и взявшись было за новую, Дима по привычке отметил, что тон двигателей будто бы немного изменился. Мерное тарахтение превратилось в густой гул, словно внутри улья проснулись тысячи недовольных пчел, затем палуба вновь поплыла под ногами – дирижабль начал разворот. В тот же миг где-то над ухом задребезжал пронзительный прерывистый звонок, с лязгом распахнулись скрывавшие бойницы ставни, впуская на орудийную палубу порывы ледяного ветра.

– Тревога! Тревога! – донеслось из закрепленных под потолком громкоговорителей, а к пулеметам уже спешили бойцы, занимая свои места согласно боевому расписанию.

Дима растерянно медлил всего лишь краткую секунду: быстро заменив собранный им короб, укладку которого должен был еще проверить Эрдман, в точности таким же из бункера, он отщелкнул холодную крышку пулемета, взвел затвор и, заправив в механизм заряжания первый патрон, опустился на колено, готовясь подавать ленту и следить, чтобы она шла без перекосов. Подоспевший сурганец проверил положение затворной скобы, поводил стволом вправо-влево и, взявшись за пулеметную рукоять, замер в ожидании.

– Сейчас начнется, – с каким-то мрачным предвкушением произнес он.

Около полуминуты ничего не происходило: цеппелин маневрировал, лениво переваливаясь с боку на бок, за прямоугольной прорезью амбразуры проплыло несколько белесых облачных клочков, под которыми все так же неторопливо полз вдаль морщинистый, изборожденный ущельями горный массив.

Внезапно ожил пулемет где-то в дальнем конце орудийной палубы, его перестук тут же подхватил второй, отсек мгновенно заполнился едким и горьковатым пороховым дымом. Эрдман, до этого с прищуром вглядывавшийся в даль сквозь прорезь амбразуры, вдруг оперся на пятки и медленно, сопровождая стволом какую-то невидимую Диме цель, нажал на спусковую скобу.

«Тах-тах-тах-тах-тах-тах!» – забился в конвульсиях «Заг-Зольдер», толчками засасывая в свое чрево поблескивающую на солнце патронную ленту. На жестяной пол со звоном посыпались гильзы. Скорострельность орудия, конечно, оставляла желать лучшего, и в условиях скоротечного воздушного боя медлительный «Заг-Зольдер» заметно уступал противнику, вооруженному более совершенным пулеметом. Однако «Фальтсхеттельмарк» был оснащен восьмью «Зольдерами» – по четыре с каждого борта орудийной палубы, поэтому невысокая скорость стрельбы с лихвой компенсировалась количеством стволов.

Наступила тишина, длившаяся около минуты, затем раздалось несколько очередей с противоположного борта, и дирижабль вновь начал выполнять разворот. А спустя еще мгновение затарахтел пулемет рядом с Димой. Чуть приподнявшись на колене, он мельком выглянул в амбразуру, пытаясь увидеть, куда целится стрелок. Сначала Дима не сумел различить решительно ничего, за исключением клубящихся над горными вершинами громад белоснежных кучевых облаков, а потом все-таки рассмотрел приближавшуюся к цеппелину цель.