Крылья

Но моим планам не суждено сбыться, потому как перед моим носом появляется чья-то ладонь. Лениво перевожу взгляд: Рис.

– Отвали, а? - прошу, поморщившись.

– Вставай.

Нет, этот точно не отвалит – все ещё протягивает мне руку. Хватаюсь и встаю.

Рис смотрит мне в глаза так пристально и серьезно, будто хочет прожечь во мне дыру или признаться в любви – даже не знаю, что хуже.

– Спасибо, – выдает. - Век не забуду.

Угу, и его внуки тоже будут мне должны – долг чести, все дела.

– Отвали, - повторяю еще раз и плетусь в раздевалку.

***

Под холодным душем апатия отступает,и я понимаю, что в упор не помню, как дошел до своей каюты.

Наскоро одеваюсь и, как был, с ещё мокрой головой выхожу и отправляюсь в медблок. Нужно выяснить, что с Тайлером – пока не узнаю, не усну.

Морган, ожидаемо,там же. Правда, не внутри, а сидит в коридоре под дверью прямо на полу. Поза все та же – обнимает себя руками.

Подхожу и молча устраиваюсь рядом. Она – не говоря ни слова, - опускает голову на мое плечо.

– Что говорят? - спрашиваю.

– Четыре ребра сломаны, oдно раскрошено, прокол легкого, болевой шок, - рапортует, будто пишет служебный отчет: коротко, безэмоционально.

– Прогноз?

– Не дают. Сказали, нужно оперировать. Пока готовят, после «прыжка» начнут.

– Все с ним будет нормально, – говорю уверенно и притягиваю Миранду к себе.

– Будет, - отвечает таким тоном, будто убьет своими руками любого, кто усомнится в выздоровлении ее сына.

Некотoрое время сидим молча. Коридор пуст,и нас никто не беспокоит. Медики не выходят, поэтому ждем.

– У тебя комм светится, – замечаю.

– А? – Морган приподнимает руку и возвращает ее обратно. – Эшли. Подходим к «окну». Наверное, хочет уточнить, действительно ли я в состоянии провести через него лайнер.

– А ты в состоянии? - спрашиваю прямо.

У нее сейчас такое лицо, будто это ее едва не размазало по полу: бледное, осунувшееся, глаза лихорадочно блестят.

Миранда приподнимает голову; ловит мой взгляд, смотрит серьезно.

– Я всегда в состоянии совершить «прыжок», - отчеканивает и отворачивается; кусает губы.

Нет, не заплачет. По крайней мере, не сейчас.

Ее коммуникатор снова начинает светиться и вибрировать. На этот раз Морган принимает вызов, но даже не выслушав звонящего, произносит в микрофон:

– Буду в рубке через десять минут, - и обрывает вызов. Похоже, сегодня мы все накричали на Ρиса, который, в общем-то, ни в чем не виноват.

– Пойти с тобой? – предлагаю.

– Все пассажиры должны быть в своих каютах на момент «прыжка», – все тем же мертвым голосом откликается Миранда; вставать тем не мене не спешит. - Просто посиди со мной еще пять минут.

И я сижу. Только обнимаю крепче.

***

На следующий день снова сижу на лекции рядом с Дилайлой. Все как в прошлый раз: я борюсь со скукой, а девушка сосредоточенно конспектирует. Вoт только вид у нее больше не злой – бледная, с темными кругами под глазами. У меня вообще создалось впечатление, что она и пришла-то на это занятие, чтобы хотя бы на время отвлечься от суровой реальности.

Лаки вчера прооперировали и сообщили, что опасности для жизни на данный момент нет, состояние стабильное. Однако пациент в коме, и когда он из нее выйдет – неизвестно. Главный бортовoй врач объявил: все, чем он может сейчас помочь, – это обеспечить присмотр и должный уход за пострадавшим. О лечении, разумеется речи не идет – этим займутся лучшие специалисты уже на Лондоре.

Морган ночевала в медблоке. И судя по виду Дилайлы, провела ночь у койки Тайлера не одна.

– Как ты? - спрашиваю шепотом, когда девушка перестает писать и откладывает ручку.

– Лучше всех, – огрызается; потом пеpедергивает плечами, будто от холода. – Прости. Я знаю, он жив только благодаря тебя. Я должна была тебя сразу поблагодарить, а не…

– Ерунду не говори, – прошу. - Не надо делать из меня священного оленя. Любой бы на моем месте поступил так же.

– Не любой, - не соглашается Ди, качая гoловой.

Ладно, хочет быть мне благодарной – пусть будет. Спорить сейчас не имеет смысла. Тайлер поправится – и разберемся.

***

После лекции отправляемся в медблок вместе с Дилайлой. Я намереваюсь утащить оттуда Миранду и заставить поесть; Ди – заменить ее в палате Лаки.

Когда мы подходим, дверь как раз открывается, выпуская капитана. У Риса тоже пришибленный вид.

– Все в порядке? - тревожно спрашивает у него Дилайла.

Рис вздыхает.

– Без изменений.

Девушка немного успокаивается.

– Я скажу капитану Морган, что ты ее ждешь, – легко касается моего плеча и исчезает за дверью, оставив меня в коридоре в компании Риса.

И тот тут же норовит воспользоваться возможностью пообщаться.

– Ты как? – спрашивает.

Дергаю плечом.

– Что со мной будет? – да, вчера хапнул адреналина от души, но переборки падали не на меня. Морщусь. - Кончайте уже с благодарностями, а?

– Лаки мне как сын, - тем не менее не сдается капитан. – Я твой должник. И на полном серьезе должен перед тобой извиниться.

– За что? – интересуюсь вяло, привалившись плечом к стене в ожидании Миранды.

– За все: и за то, что говорил о тебе, и за то, что думал.

Ясно, пафос – наше все. Ему бы родиться в эпоху рыцарей и принцесс.

– Забыли, - говорю.