Крылья

Удивившись, Лорел тоже его обняла, а потом еще долго смотрела ему вслед, даже когда велосипед скрылся в темноте. Утром ей было страшно идти к Дэвиду, но теперь она поняла, что не зря ему рассказала. Лорел улыбнулась и вошла в дом.

В понедельник она первый раз пошла в школу с цветком на спине. Можно было прикинуться больной, но мало ли, когда цветок исчезнет…

«А вдруг никогда?» – с содроганием подумала Лорел. Нельзя же вечно притворяться!

Она встретилась с Дэвидом у входа, и он несколько раз заверил ее, что под рубашкой ничего не видно. Лорел перевела дух и отправилась на урок.

За обедом она сидела и любовалась Дэвидом. Солнце пробилось из-за туч, и Лорел заметила, как красиво оно падает на Дэвида: мягкие отсветы играли на его песочных волосах и кончиках ресниц. Раньше Лорел не обращала внимания на его красоту, но в последнее время стала чаще к нему приглядываться, и он уже дважды ловил ее на этом. У Лорел в груди запорхали те самые бабочки, о которых так часто пишут в книжках.

Пока никто не смотрел, Лорел подняла руку и рассмотрела ее на солнце. Выглядела она не так, как у всех. Тело Дэвида не пропускало свет, а ее рука немного пропускала, словно бы свет нашел дорогу сквозь ее кожу. Лорел быстро убрала руку в карман. «Это уже паранойя…»

Лепесткам было неудобно под шарфом, и ей не терпелось их освободить – тем более в ближайшие месяцы солнца будет совсем мало. Но с таким неудобством можно (и придется) жить. Хорошо бы, днем выглянуло солнышко – тогда можно сбежать в лес и прогуляться.

Челси свалилась с простудой и лежала дома, поэтому Лорел провожал один Дэвид.

– Слушай… – заговорила она.

– Да?

– Не хочешь кое-куда съездить? – спросила Лорел и добавила: – Со мной и моими родителями.

Дэвид упал духом.

– Не могу.

– Почему?

– Через несколько недель я получу права, и мама решила, что мне надо заработать денег на бензин и страховку. Она нашла мне работу в аптеке… Начинаю сегодня.

– О… ты не говорил.

– Я сам только вчера узнал. И потом… – Он наклонился поближе. – Твои проблемы посерьезней моих будут.

– Ну, тогда удачи, – сказала Лорел.

– Да, ничто так не располагает к тебе сослуживцев, как кровные узы. – Дэвид хохотнул. – А куда вы едете?

– В наш старый дом. Мама последние два дня только о продаже и говорит. Она рада, но немного жалеет.

– Почему? Вы давно хотели его продать.

– Я тоже так думала. Однако мама грустит. Все-таки она там выросла и ее мама тоже. И бабушка, и так далее.

– Здорово. Жаль, что приходится продавать.

– И мне жаль, – кивнула Лорел. – Нет, здесь тоже очень классно! – быстро добавила она. – Я рада, что мы переехали. Но хотелось бы иногда бывать в старом доме.

– А ты уже была там после переезда?

– Нет. Столько хлопот навалилось: открытие магазина, сам переезд и все такое… Просто не успели. Мама хочет еще раз туда съездить и убедиться в своем решении. Заодно убрать листья, окна помыть. А папа наверняка захочет подровнять газон. – Она улыбнулась и с наигранным весельем сказала: – Сплошной кайф!

Дэвид кивнул и немного посерьезнел.

– Я бы с удовольствием поехал. Честно.

Лорел опустила глаза – уж слишком пристально он на нее смотрел.

– В другой раз, – как можно беспечнее сказала она.

– Надеюсь.

ГЛАВА VIII

Волосы у Лорел растрепались и запутались, пока они с семьей доехали до Орика. Потом придется битый час их расчесывать, но сорокапятиминутная поездка в стареньком кабриолете того стоила.

Лорел затаила дыхание, когда их машина обогнула небольшую рощицу и впереди показался дом.

Увидев его, Лорел ощутила неожиданный приступ ностальгии. Бревенчатый домик был совсем крошечный, окруженный густой травой и хлипким забором. После переезда Лорел часто скучала по старому гнездышку, но такая сильная тоска проснулась в ней впервые. Она прожила в этом доме и на этой земле двенадцать лет, вдоль и поперек исходила все извилистые тропки большого леса, расстилавшегося позади. Пусть Лорел не хотелось возвращаться сюда насовсем, расставаться с землей было жалко.

Родители начали выгружать из багажника грабли, ведра и моющие средства. Лорел достала с заднего сиденья гитару, и мама рассмеялась:

– Обожаю, когда ты играешь на этой старушке!

– Почему?

– Напоминает мне о временах, когда я сама играла, еще в Беркли. – Она улыбнулась папе. – Мы тогда познакомились. Помнишь, как мы хипповали?

Лорел посмотрела на мамину длинную косу и папины кожаные сандалии.

– Да вы и сейчас хиппуете!

– Это ерунда. Тогда мы хипповали по-настоящему. –Мама взяла папу за руку, и их пальцы переплелись. – Я брала эту гитару на сидячие забастовки. Играла «Нас не сдвинуть», ужасно фальшивя, а остальные подвывали. Помнишь?

Отец улыбнулся и покачал головой.

– Старые добрые времена! – съязвил он.

– Да ладно, было весело!

– Как скажешь, – уступил папа, целуя маму.

– Можно, я прогуляюсь? – спросила Лорел, вешая гитару на плечо. – А потом вам помогу.

– Конечно, – ответила мама, склонившись над багажником.

– Ну, пока! – уже на ходу попрощалась Лорел.