Крылья

Меня умудрились повалить снова, но я ответил на это широким размашистым ударом, лишая одного Алого оружия, а второго — и рук тоже. Паузы мне хватило, чтобы подняться на колено и завершить дело, насадив последнего рака на клинок.

На этом все закончилось. Алые испарились, не оставив после себя и следа, и копье испарилось из моей руки тоже — словно его и не было. Словно оно появлялось только тогда, когда требовалось. Интересно, как это на самом деле работает?

Потом разберешься! Нападение отбей сначала!

Вздохнув и признав правоту демона, я побежал вперед.

Через пятнадцать минут мы отбились. Почти три сотни имперских солдат оказались у нас в плену, и, предоставив конунгу решать их судьбу, я наконец позволил себе убрать доспехи и найти Тору.

Оказывается, волшебница тоже не стала отсиживаться в стороне и принимала активное участие в обороне — даже посох откуда-то достала, правда совсем не похожий на ее старый. Она стояла возле нескольких обугленных трупов в обгорелой красной одежде и задумчиво на них смотрела.

— Тора. — позвал я. — Ты нормально? Не ранена?

— Все хорошо. — ответила она. — Я цела. Успела почувствовать много порталов. Часть из них не дала открыть.

— А что, так можно? — удивился я. А, может, тогда ьы сможешь как-то сделать так, чтобы они нас больше не донимали?

— Легко. — ответила она, опуская посох.

— Тогда сделай. — я кивнул. — Потому что с каждым разом отбиться от них становится все сложнее.

— Сделаю. — так же серьезно кивнула Тора. — Прямо сейчас и сделаю.

И, вытянув перед собой посох, она принялась чертить им по земле, словно пыталась уподобиться шалихадским магам с их пентаграммами.

А я отошел подальше от нее, от солдат и вообще от лагеря, и вошел в лес. Отошел на сотню метров, остановился на небольшой полянке, окруженной высокими пахучими соснами, вытянул вперед руку и закрыл глаза.

Копье.

Тогда, в горячке боя, я даже не успел себе отдать отчета в том, как оно появилось в моих руках. Оно мне просто понадобилось, я его захотел, понял, что без него дело — труба, — и оно появилось.

Сейчас я пытался почувствовать его внутри себя, понять весь процесс его появления. Не оставалось уже никаких сомнений в том, что все изменения, что я заметил за собой в последние недели — следствие воссоединения доспехов с копьем. Мой демон стал «полнее», как он сам про себя выражался, он стал сильнее, быстрее, и обзавелся оружием. И я вместе с ним.

Но это не означало, что я получил что-то отдельное от своего организма, скорее он вернул на свое место что-то недостающее. До этого я обладал урезанной версией доспеха, ущербной, и даже сейчас не вернул его полную силу, лишь ее часть. Как будто до этого бил кулаками по бетонной стене как получится, а потом тренер поставил правильный удар и велел отрабатывать их на правильном профессиональном мешке. Ты и не знал до этого, что может быть иначе, но узнав — уже не хочешь возвращаться обратно.

Вот и с копьем так же. Броня будто бы получила еще один слой — незримый, неосязаемый, но явственно присутствующий. Именно этот слой отозвался на мой зов и потек в вытянутую руку, распухая в пальцах, вытягиваясь вперед жутковатым древком из белоснежных позвонков, обрастающих, будто плотью, ярко-красной сетью кровеносных сосудов. Нарастая друг на друга, древко вытянулось вперед на добрых полтора метра, и следом стал расти наконечник. Последний позвонок, вместо того, чтобы закончиться, как остальные, продолжил расти вперед, уплощаясь и растягиваясь. Сверкнули на солнце спуски широкого длинного клинка, которым удобно одновременно и колоть и рубить, хищно оскалилась зазубрина шкуродера на одном из лезвий, в середине прорезался узкий сквозной дол.

И последним штрихом с места соединения рукояти и клинка медленно опал платок колышущейся на несуществующем ветру рваной тьмы.

Все это я видел даже несмотря на то, что мои глаза были закрыты. Я не видел ничего, кроме себя и растущего из руки копья, ярко-белого с ярко-красным. Хотя нет, кое-что еще было — пальцы и кисть руки покрылись сегментами брони без моей на то воли, словно копье пыталось расти не только вперед, но и назад — внутрь меня.

Я открыл глаза и убедился, что копье действительно выглядит именно так. Ничего удивительного, в общем-то — даже если этот дизайн ему придумал я сам, а оно просто подчинилось, — это тоже легко объяснить. Именно таким я видел его в руках у Аяки, и другого вида просто не мог себе представить.

Но в руках у Аяки я видел и кое-что еще. Копье было для нее не просто палкой с лезвием, способным разрезать само пространство, оно подчинялось ей и превращалось в гибкий хлыст, пробивающийся, или, вернее говоря, обходящий любую защиту.