Крылья

Внутреннюю дверь донжона даже выносить не пришлось — она оказалась не заперта. Я слегка толкнул одну створку, и она неожиданно легко, будто весила не несколько десятков килограммов, а не больше перышка, повернулась на петлях, открывая проход внутрь. Обернувшись на Тору и призывно качнув головой, я вошел во дворец.

Именно дворец. Это был не замок, не крепость — даже моих скудных познаний в средневековой фортификации было достаточно, чтобы это понять. Что снаружи, что внутри, дворец выглядел возвеличенным и одухотворенным, полным красоты и гармонии. Никаких характерных для военного дела рубленых линий, прямых углов, прочных, но неказистых материалов.

Прямо за дверями нас ждал небольшой, абсолютно пустой зал, с паркетом на полу и вычурной лепниной по стенам. Возле противоположной от входа стены стояли три огромные, в рост человека, декоративные расписные вазы, а в левой и правой стенах виднелись двери, ведущие вглубь дворца. Двери тоже были не простые — белое дерево и позолота, а по бокам от них стояли на постаментах небольшие скульптуры фигуристых девушек, несущих на плечах кувшины.

— Нам куда? — спросил я у Торы, закончив оглядывать дворец.

— Зависит от того, куда ты хочешь попасть. — шепотом ответила Тора.

— А где мы найдем Тойфона?

— А я откуда знаю? — Тора вспыхнула, на мгновение став похожа на саму себя. — Откуда мне знать, где вам, демонам, комфортно торчать!

Хм, а это мы сейчас выясним. Эй, рогатый, где тебе было бы комфортно во дворце?

Неправильный вопрос задаешь. Комфорт тут ни при чем. Ищите самый большой зал в этом здании. Может, даже не зал, а внутренний двор.

Это еще почему?

У Тойфона крылья. То, что позволяет пользоваться пространством, как собственной рукой! Как ты думаешь, обладая такой силой, и понимая, что единственный его шанс справиться с тобой — это пользоваться всеми возможностями крыльев, он будет ютиться в какой-то каморке? О нет, и еще раз нет! Вам нужно самое большое помещение, каакое только найдется.

— Тогда тронный зал. — кивнула Тора, когда я пересказал ей разговор с демоном. — Внутреннего двора тут нет, или, вернее, есть, но он весь отдан под хозяйственные постройки, так что свободного места там нет. А вот тронный зал — другое дело, там постоянно принимались огромные делегации, так что и размеры его соответствуют.

— Отлично. Веди.

Тора несмело протянула руку к моим пальцам, закованным в броню, но остановилась, не дотронувшись. Ее пальцы неуверенно шевелились, будто она хотела взять меня за руку, но то ли боялась, то ли стеснялась.

Я пожелал, чтобы доспех исчез, и, когда костяная броня отступила, сам взял ладонь Торы в свою. В конце концов, если понадобится, я снова облачусь в свою защиту меньше, чем за четверть секунды.

Волшебница подняла удивленный взгляд и просияла. И уже уверенно потащила меня за собой по коридорам дворца.

Свободной рукой на всякий случай я держал копье.

Залы неторопливо сменялись, отграничиваясь друг от друга тяжелыми резными дверями. Мебель в них стояла тоже резная и вычурная, даже на вид не дешевая. Колченогие мягкие кресла, массивные столы, которые на вид даже я не смог бы сдвинуть, огромные шкафы, в которых можно спрятать целую роту солдат… Проходя мимо, Тора нет-нет, да и опускала на гладкое шлифованное дерево ладонь и проводила, не замедляя шага. Словно гладила любимого пса. Словно осторожно здоровалась с тем, кого была вынуждена надолго покинуть.

— Помнишь? — тихо спросил я.

— Всё… — выдохнула Тора, одним словом выразив сразу все, что у нее на душе так, что я все это понял.

И вот наконец мы подошли к особенно большим дверям. Такие же вычурно-роскошные, как и остальные, они упирались практически в потолок и совершенно непонятно было, для кого они такие огромные тут вообще существуют? Тут что, делегации великанов предполагались?

— Все. — упавшим голосом сказала Тора, остановившись перед воротами. — Дальше тронный зал.

Я скосился на волшебницу:

— Боишься?

— Безумно. — тихо призналась Тора.

— Ничего, все обойдется. — приободрил я. — В любом случае уже поздно.

И я толкнул двери. Осторожно и мягко, чтобы ненароком не внести их внутрь зала, но они все равно распахнулись от легкого толчка, будто двери салуна, выбитые сапогом особенно наглого ковбоя.