Крылья

— Угрозы, угрозы… — покачал головой император. — Знаете, я давно уже перестал угрожать людям. С того самого момента, когда обрел крылья. Мне просто перестало быть нужным кому-то угрожать. Любые человеческие угрозы, самые страшные ужасы, которые способен придумать человеческий разум — ничто против того, что могут обеспечить возможности демона. Даже части демона. Не всем, конечно, а тем, кто согласен их принять. Пестовать их в себе, холить, растить. Слиться с ним воедино, а не жить в отрицании и разногласии… Как вы.

— Да закрой ты рот! — я скрипнул зубами. — Когда я до тебя доберусь, я первым делом вырву твой поганый язык!

— Вы так ничего и не поняли. — вздохнул император. — Вы думаете, что вы пришли ко мне на своих условиях, но это не так. Вы пришли сюда, потому, что это мне было выгодно. Вы играете по моим правилам. В мою игру. И выиграть в ней тоже могу только я. А все ваши угрозы — это лишь показатель вашей слабости. Люди переходят к угрозам, когда не могут ничего сделать. Ваша подруга тоже сыпала яростными угрозами о том, что по мою душу придет сам Белый Гвардеец и уничтожит меня, а что в ито…

— Какая подруга⁈ — резко перебил я. — О ком речь⁈

— Вы что, даже не в курсе, какая из ваших подруг пропала? — усмехнулся император. — Ну, честное слово, детский сад какой-то. Одну секунду.

Император исчез и через секунду появился снова. В той же позе, что и был. В том же месте, что и был.

Только теперь его руки были не сложены на груди, а вытянуты перед собой. Пальцы в стальных перчатках без труда держали на весу тяжелый даже на вид крест, сбитый из мощных деревянных перекладин, грубых и занозистых. К концам креста толстыми веревками, которыми и лошадь не страшно стреножить, врезавшимися в белую, как снег, кожу до такой степени, что из-под них выбегали ручейки уже свернувшейся и местами отпавшей крови, за руки и заноги была привязана девушка. Ее голова со светлыми, спутанными и испачканными в крови волосами, была опущена, словно она была без сознания. На теле, там где его не прикрывала грубая серая рубаха, больше похожая на мешок из-под картошки, виднелись и синяки, и ожоги, и резаные раны, тоже уже давно запекшиеся и переставшие кровоточить. Потерявшие мышечный тонус руки и ноги висели безвольными плетьми. В воздухе резко запахло кровью и безысходностью.

Девушка была мертва. И мертва уже давно.

И мне даже не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять, что имел в виду император. Я и так знал, кто это.

Это Тина.

Глава 28. Боевой ритм

Копье выстрелило из моей руки само — прямо в стальную маску, прямо в прорезь правого глаза, едва не царапнув по плечу Тины!

И я даже почти попал — император лишь в последний момент дернул голову в сторону, от неожиданности совсем забыв, что умеет перемещаться!

Копье сквозануло по самому краю маски, рассекая ее, словно тонкую паутинку, в воздухе повисли шарики крови, а император отпустил крест, и исчез!

Я рывком поднялся, не обращая внимания на подламывающиеся ноги, и перехватил крест в полете. Двумя пальцами разорвал веревки на руках и ногах, и осторожно взял тело Тины на руки. Волосы девушки опали, открывая лицо, все в синяках, ссадинах и ожогах, как и остальное тело. Губы были покусаны и истерзаны, под носом и глазами — потеки крови. К счастью, сами глаза были закрыты.

Я бы вряд ли смог посмотреть в них, если бы не это. Ведь это по моей вине она сейчас мертва. Это я отправил ее на поиски кротов в армии, потому что доверял ей. Но совершенно не подумал, что такая импульсивная и прямолинейная девушка, как Тина, просто не способна на тайный шпионаж, и, обнаружив предателя, первым делом попытается воззвать к его совести и обличить его. А предатель, недолго думая, тем или иным способом отволочет ее императору, где из нее вытянут много интересных сведений. В том числе и насчет тайного знака сопротивленцев, если она где-то успела подслушать о нем.

А то, что при этом это милейшая, ни разу не сделавшая никому ничего плохого, прелестная девушка, умрет — это никого не волновало. По крайней мере, это не волновало Тойфона и его прихвостней.

Я медленно отошел к стене и положил Тину возле нее. Потом я ее похороню.

Потом.

Этот ублюдок перешел все границы.

Не думаю. Скорее, у него никогда и не было никаких границ.

Т оже возможно. Короче, действуй. Я поддержу тебя, сколько смогу.

И боль полностью отступила. То ли до этого момента демон халтурил, то ли берег силы для какого-то рывка, для какого-то момента полного напряжения, но теперь вышел из себя даже он.

Даже он.

Я развернулся лицом к сияющему в магическом зрении ярким пятном трону и зашагал к нему. Ноги уже полностью слушались меня, и не пытались подломиться на каждом шагу — демон знал свое дело.

А я знал свое. Если император боится выйти со мной в открытое противостояние, и предпочитает атаковать со спины, то пусть так и будет.