Крылья черепахи

Невелика радость махать тяжелым колуном. Зато спать потом будем как убитые.

Прихватив гнутый лом, я направился к шестому, заколоченному номеру. Толстые гвозди, глубоко засевшие в косяке, не выдернулись, зато с треском расщепилась сама дверь. Внутри – только пыль. Мебели нет, а значит, нет и дров, если не считать безнадежно искалеченной двери.

Крушить, так сразу, пока держится боевой запал. Викентий, сопя от удовольствия видеть, как взрослый солидный дядя не строит, а ломает, хвостиком проследовал за мной вниз по винтовой лестнице. Дверь в номер первый, находящийся под шестым, постигла та же участь. И снова пусто, пыльно и промозгло. Такое разочарование, наверное, испытывает промысловик, видя, что капкан захлопнут впустую, а лиса стащила мясо и смылась.

Конечно, я надеялся найти что-нибудь ценное для нас. Например, какой-нибудь забытый внутри аварийного номера инструмент – сейчас бы нам все сгодилось. Разумеется, я понимал, что наши шансы прибарахлиться малы, но вот какое дело: не люблю ничего оставлять в тылу. Есть у меня в жизни правило, применимое не только к починке чужих коленок: чем бы ни занимался – занимайся основательно. Или вообще не берись.

До чего же противно, когда и сыро, и холодно! Неплотно закрытые двери, ведущие в основание башенки и в затопленный подвал, пропускали быстро остывающий пар.

— Сможешь запереть их? — спросил я Викентия.

— Ха! Запросто.

— Действуй.

Я не стал смотреть, как юный умелец ковыряется в замках, — вместо этого сходил к себе в номер, почистился и умылся. Сначала теплая, а затем и горячая вода текла из крана вполне исправно. Даже удивительно.

Так же бесперебойно вода лилась и из подвальной отдушины в фундаменте. Толстый Леня уже не слонялся взад-вперед вдоль протоки, а, втянув, насколько возможно, живот, сидел на корточках возле промоины, меланхолически перебирая какие-то камешки. Иногда он все же поднимал голову и оглядывая укутанный кисеей тумана противоположный берег.

— Никого не было?

— Были вроде наверху какие-то двое, — уныло сказав он. — Вон там, где дорожка, и все такое. К воде не спускались. По-моему, просто ротозеи. Больше никого.

Я взглянул на часы. Да, пора. По совести говоря, пора было уже давно, я и так слишком проволынил, надеясь на авось да на инспектора Дурдыева. Если матросов не заставлять драить гальюны, палубу либо просто медяшку, они сходят с ума от безделья или устраивают мятежи.

К счастью, у нас хватало работы и без медяшек.

— Хватит караулить, — сказал я. — Через пять минут жду в седьмом номере.

— Общее собрание? — оживился Леня.

— Угу. С политинформацией.

Он загыгыкал, а я пошел собирать кворум. Как ни удивительно, это заняло очень мало времени – видно, все прониклись необходимостью перемен.

— Значит, так, — сказал я, когда, страдая одышкой, наверх грузно притопал Леня – последним. — Сейчас без десяти минут четыре. Ждать больше не будем. Все согласны? Тогда вот что: покойника аккуратно убираем в первый номер… полагаю, вместе с креслом. Вряд ли кому понравится на нем сидеть. Далее: затапливаем камин. Кровати выносим в коридор второго этажа и спим в тепле. Без дела по номерам не ходим, двери открытыми не оставляем – у нас дров не хватит прогреть весь корпус. Есть возражения?

Возражений не оказалось. И я принялся распоряжаться дальше.

— Матвеич, тебе ловить рыбу. Не спорь, пригодится. Что? Как этими снастями ловить не со льда? Придумай. Это твоя проблема, но чтобы рыба была. Виталий, Коля, Леня и я – заготовка дров. Коля, у тебя есть хороший нож? Покажи. Сойдет. Тебе отдельное задание. Викентий – на подхвате.

Мария Ивановна – по-прежнему завхоз. Надежда Николаевна и Инна – на вас лежит приготовление пищи. Желательно также отмыть пятна со стен на первом этаже и, конечно, мебель в холле. Постойте, Милена Федуловна, для вас тоже дело есть. Еду надо в чем-то варить. Возьмите вот это ведро, сходите к речке и ототрите его хорошенько. С песочком. Всем все понятно?

— Вы всерьез думаете, что я буду чистить это помойное ведро? — оскорбленно осведомилась Милена Федуловна, от неожиданности забыв, что вступать в перепалку со всякими мизераблями – значит опускать себя до их уровня. Леня гадливо осклабился и фыркнул. — Вы, надеюсь, шутите?

— Я всерьез думаю, что вы когда-нибудь проголодаетесь, — не без желчи в голосе ответил я. — И я думаю также, что ваше достоинство не будет ущемлено, а, наоборот, много выиграет, если вы, как и остальные, будете зарабатывать свою пищу, а не получать ее даром. Если здесь есть те, кто со мной не согласен, — пусть скажут.

Не согласна со мной оказалась только добрейшая Мария Ивановна. Но она осталась в меньшинстве.

— Виталий, дай-ка сюда мобильник.

На этот раз, сколько я ни пытался дозвониться до районного УВД, мне не ответили. Совсем.

Часть третья Как провожают пароходы

(Рассказывает Виталий Мухин)

Глава 1