Крылья черепахи

Никакого снега, понятно, не осталось и в помине. Дольше других держался осевший сугроб с северной стороны дома, но и его сегодня слизнула река. Левый берег затоплен очень основательно, березняк торчит из воды, как гигантский тростник, и конца-края разливу не видно. С правого берега беспрерывно стекает вода – ей уже мало оврагов и промоин, и она сбегает по всей длине берега, клокоча бурунами вокруг древесных стволов. Мария Ивановна назвала это явление плащевым стоком, и Леня важно с ней согласился – надо полагать, он знаком с этим термином. Поубивал бы умников! Да будь этот сток хоть плащевым, хоть плащ-палаточным, хоть макинтошным – нам с того не легче!

С сегодняшнего дня Матвеич стал забрасывать донки прямо из окон первого этажа.

Оттуда же все желающие, устроившись на подоконниках, удят мелкую рыбу. Последняя хлебная горбушка изжевана и слеплена в комок, из которого каждый, кому надо, может отщипнуть наживку на плотву. Окунь берет на глаз и рыбьи потроха. Мы не только обеспечиваем Матвеича живцами, но и пополняем ведро для ухи.

А кроме того, мы едим собачий «педигри». После бурной дискуссии с Миленой Федуловной бульдог Цезарь был обобран на две трети своих пищевых запасов. Ничего себе сухарики и летят незаметно, как семечки.

Сахара и сгущенки у нас уже нет. Но пока есть чай и немного кофе.

И водки.

* * *

С предпоследней, еще не залитой водой ступеньки крыльца я забросил в мутное течение Радожки почерневшее ведро и, ругая ненадежную веревку из простыни, осторожно добыл воды на очередную уху. Выловил и выбросил из ведра разбухшую сосновую шишку, попробовал из горсти воду, сплюнул. Уху можно не солить. И бьюсь об заклад, что второй кружки кофе сегодня никому не захочется.

Горячая вода в водопроводе иссякла позавчера, холодная – вчера. Предусмотрительный Феликс набрал воду в пятилитровую бутыль из-под минералки и велел нам мобилизовать всю пустую посуду и наполнить ее, пока из крана еще течет. Вовремя. Жаль только, что посуды у нас оказалось всего ничего – несколько пустых бутылок, несколько полиэтиленовых пакетов, по случайности не дырявых, и все. И эту воду Феликс приказал беречь, расходуя только в крайнем случае.

Вот и пьем солоноватый чай и кофе, морщась и плюясь. Не говоря уже о том, что приходится по двадцать раз в день бегать с ведром туда-сюда, чтобы наполнить туалетные бачки. Себе и обществу. Канализация еще функционирует, и на том спасибо.

Поставив ведро на разбухшее крыльцо, я смотрел на гладкий, чуть колеблемый течением водяной бугор, вздувшийся в десяти шагах от «Островка». Новый источник забил как раз на том месте, где два дня назад я стоял на берегу, вызванивая по мобильнику Мишку Зимогорова. Тогда там был берег...

А когда из-под земли бурно зафонтанировало, берега там уже не было, а было мелководье. Девственно-чистая струя горько-соленой мертвой воды казалась бельмом, незаконным инородным телом в мутных струях Радожки. Фонтан был красив, как красив еще и сейчас оставшийся от него водяной купол, но смотреть на него было неприятно и даже жутковато. Во всяком случае, увидев его, Надежда Николаевна взвизгнула, а Мария Ивановна положила в рот таблетку. Зрелище понравилось одному Викентию.

«Если у тебя есть фонтан – заткни его». Хорошо бы. Но чем?!

Я не удивился и не вздрогнул, когда в трех метрах от первого водяного бугра ни с того ни с сего поднялся второй. Просто всплыл со дна, как подводная лодка, отряхнул с себя грязную воду, растолкал мусор и заблистал чистотой. Он был пониже – то ли глубина там оказалась побольше, то ли напор слабее. Жаль, что, не искупавшись, нельзя проверить, соленая там вода, минеральная или пресная.

В холле горел камин, там ждали воду, а я стоял и думал. Уже сегодня вода прорвется в «Островок», это ясно. На спасение с того берега расчитывать не приходится: там те же проблемы. Судя по тому, что ночью больше не видно света фонарей, в основной части санатория тоже нет электричества и, весьма вероятно, питьевой воды. По всему видно, санаторий пока не собираются эвакуировать. Вчера на берегу, когда-то высоком, а теперь низком, шлепая сапогами по текучей воде, появился немолодой мужчина, и не успели мы прокричать ему о помощи, как он сам надрывно закричал нам: «Помогите! Помогите!».

Мы бы с радостью. Если бы могли.

Между прочим, «Островок» окажется в воде раньше, чем любой другой корпус.

Как говорится, твори, выдумывай, пробуй! Или сиди и жди, сначала в холле, потом на втором этаже, на чердаке, на крыше... А Феликс даже не умеет плавать...

Хотя нет, «Островок» не утонет, он из бруса.

Закрыть и заклинить входную дверь, забить щели тряпками, смазанными за неимением солидола конфискованным у женщин кремом? Нет смысла: максимум через час вода начнет вливаться в подвал снаружи точно так же, как сейчас выливается из него. Заполнив подвал до потолка, она ринется в башенку и коридор. Можно оборонять одну дверь, но на две у нас не хватит ни сил, ни крема. Все равно будем тонуть, только медленнее.

Нет, уйти в глухую защиту не получится...