Крылья Фортуны

- Звание мы сохраняем для перебежчиков. - Продолжал старшой. – Был капитаном там – будешь капитаном тут, если за тобой ничего нет. А награды? Разве это награды. Так побрякушки Градабаша.

- Я их заслужил своей кровью, - прошипел Зен.

- Ну разве так. Много наших убил? – И между них повисла пауза.

- Я в штабе воевал, - наконец нашёлся Зен.

- В штабе? – Спросил старшой, - и что ж ты ничего не прихватил? Чего с голыми руками убежал.

- Я прихватил. – Сказал Зен. – Под стельками сапог секретные документы.

Джип тормознул.

- А ну стяните с него сапоги, - скомандовал старший.

Это была не лучшая идея. Не самый приятный духан распространился по салону. Зато теперь в руках у старшего были секретные бумаги, которые вчера потырил Зен. Старший был доволен. А Шейден заработал в копилку кармы кантона Синестрия.

Остались недовольны лишь солдаты, которым рядом с Зеном приходилось дышать его портками.

Едва они доехали – то отвели Зена Шейдена в подвал и там полдня держали. Один раз покормили тушенкой и дали бутылку воды. В туалет его никто не выпускал. Благо под ногами здесь была сырая земля, которая отлично впитывала.

А вечером за ним явились особисты.

Допрашивали его с пристрастием. Всё как в кино. Фонарь, направленный в глаз, угрозы, крики. Попытки удушить. Но Шейден ничего не боялся. В конце концов он и так считай труп. К своим возвращаться нельзя, там он должен. А тут какой никакой шанс на жизнь.

- Зачем пошёл служить? – Спрашивал особист.

- Отец был военным. Хотел пойти по его стопам, - у Шейдена была здесь заготовка.

- Когда узнал, что Градабаш преступники.

- Когда увидел, что они вытворяли с пленными и с мирными людьми. Я видел столько, что поседел бы если б не был лысым.

- Почему не сразу перешёл?

- Присматривался. Выбирал время. Пытался прихватить с собой секретный документ.

Всё было гладко, не подступиться.

- Ну, на сегодня хватит. Сейчас просмотрим твою историю, - он открыл армированный ноутбук и отыскал личное дело Шейдена. Они там накопали прилично про него инфы.

- Валютные махинации, аферы на рынке недвижимости, азартные игры, сутенёрство, склоненье к проституции, незаконная торговля алкоголем.

Шейден вжал голову в плечи и приготовился выслушивать от них. Он даже оправдание придумал:

- Да вляпался по молодости и на меня повесили одно дельце, с кем не бывает, - пожал плечами Шейден.

Но особист продолжил:

- Штраф за неправильную парковку, организация финансовой пирамиды. А вот-вот, военные преступления. Пьянка посту, а нет, это во время работы в органах. А ты и в органах работал?

- Да-а-а, было дело. По молодости, чем я только не занимался, - Зен Шейден пытаясь вспомнить где и когда это было, но так и не смог. – Наверное, это когда я работал пожарным.

- Да, да, тут отмечено, - кивнул следак. – Контрабанда, торговля антиквариатом. Подделка векселей. Смотрю я молодость у тебя была бурной.

- То всё ещё до армии.

- А в армию ты когда попал? – Тот с интересом продолжил читать его личное дело. – Армия. Азартные игры, уснул на посту, всё, ещё экзамен сдал не с первого раза. Чисто.

- Что? - Спросил другой. – И правда никаких военных преступлений на нём нет?

- Чистая правда.

- Ладно, - сказал следак. – Подержим тебя тут ещё немного, мало ли что выяснится, а после можешь записаться добровольцем в Освободительную Армию Синестрии.

- Жду не дождусь, когда начну, наконец, воевать за правое дело. Слава Синестрии.

- Слава кантону! – Едва не хором ответили они.

- За Градабаш, - сказал один из присутствующих, но Шейден ему не ответил. И все заржали. Смеялся и Зен.

- Я видел их преступления. Готов на камеру всё подтвердить. Надеюсь дожить до суда над этими мразями. И пусть простит меня покойный отец, но я не имею права молчать, когда творится такое.

- У тебя будет такая возможность, - ответил следовать и Зена Шейдена увели.

Трое суток он провёл в бараке прочти безвылазно. Давали покурить и приносили завтрак. А на четвёртый день Зена отвели в столовую.

Бойцы Синестрии все как один лишь подозрительно смотрели на перебежчика, который всё ещё ходил в военной форме Градабаш пускай и без пагонов.

Зена усадили за столик с другими военнопленными. К счастью он здесь никого не знал, а то б пришлось общаться.

Вечером того же дня в часть неожиданно припёрлось телевидение. Для съёмок Зена приодели, подкинули новый китель защитного красного цвета, побрили, подмарафетили, так что аж лысина блестела.

«Столько приготовлений, - думал Зен Шейден. – Вот почему никто не верит телевизору. Здесь всё искусственное». Зен чувствовал себя и впрямь неважно. Как будто бы он в детском садике и должен на утреннике песенку пропеть. Вот только песенка была совсем другая: