Читаем Крылья, или И тогда мы ослепнем полностью

Женя. Я не должен был на тебя кричать. Не знаю, можно ли оправдать мою ложь, зная, как ты её не терпишь, но я бы никогда не сделал ничего плохого ни тебе, ни твоему лесу… Будь моя воля — здесь бы не было людей. Я пытался уговорить Викторию вас оставить, но она не послушала. Попросила моего отца поговорить со мной.

Винг. Я вижу ссадину на скуле. Так поговорили?

Женя. Да. (отворачивается) Они с матерью поссорились, кажется, она больше не станет его терпеть. Зато я подгадал момент и сбежал. По дороге сюда слышал выстрелы, думал, не успею тебя увидеть. (поворачивается к Винг) Винг, я так боялся потерять тебя.

Винг. А сейчас не боишься? Не думаешь, что я тебя убью? Теперь — уж точно.

Женя делает шаг к Винг, смело смотрит её в глаза.

Женя. Не убьёшь. У убийц другие глаза.

Винг. Какие вы все сволочи…

Винг медленно, устало снимает с руки галстук Жени, повязывает его вокруг его шеи.

Винг. Всё умалчиваете, думаете, как сделать лучше и не понимаете, как мне от этого больно. И пользуетесь тем, что я могу вас понять, что я вас всех… И тебя, человек, особенно…

Винг порывисто, крепко обнимает человека. Женя обнимает её в ответ.

Женя. Прости меня. Мы должны друг друга ненавидеть, а я тебя не могу. Тебя и не за что. Ты меня спасла, ты стала единственным мне другом. Я должен быть на стороне крылатых.

Винг. Она не чище стороны людей, поверь.

Женя заглядывает в глаза Винг.

Женя. Видеть тебя без улыбки так странно… Будто тебя лишили крыльев. Они мне нравились.

Приходит Люцифер. Он быстро их оглядывает, краснеет и также быстро уходит.

Люцифер. (неловко) Понятненько.

Винг. (закатывая глаза, усмехаясь) Да мать… моя природа, Люцифер, погоди! У нас всё сугубо платонически! Сугубо платонически!

Винг убегает и возвращает Люцифера.

Люцифер. (раздражённо) То, что я его привёл, не значит, что он мне нравится!

Винг. Так ты его мне привёл, вот и не возникай! (смеётся) Ладно тебе, ну сделай морду попроще!

Люцифер. (настороженно) Погоди.

Винг и Люцифер замолкают. Винг прислушивается.

Люцифер. Ты тоже чуешь? Розы. Такие у нас не растут, слишком вычурные. Ясно слышу!

Винг. В самом деле. Это не розы, это духи. (удивлённо) Женщина. В лесу — человек!

Люцифер. (задумчиво) На охотника не похожа.

Женя. Винг, вы о ком?

Винг. Твоя мать в лесу! Конечно, кто ещё это может быть?

Люцифер. Она ищет твоего человека…

Раздаётся вой крылатых.

Женя. А это что?

Люцифер ступает вперёд, закрывает глаза.

Люцифер. Сейчас скажу… Арес. Я чую, это он! Он зол, а ещё больше… напуган. Я чувствую, как болезненно сжимается его сердце, думаю, в голове его проносятся просьбы князя и сестры угомониться, усмирить свой гнев. Руки Ареса запятнаны кровью. Он смотрит на женщину — совершенно безобидную. Не трогает, только смотрит! Он растерян. Женщина что-то говорит. Голос её не груб, это Ареса пугает ещё больше. Не жестокий человек, не охотник — странно для него, непонятно. Рядом с ним Эйрена! Теперь она сможет сдержать его ярость, которая и так отступает! Женщина пришла в лес без дурных намерений, это чувствуется. Она ищет своего ребёнка также, как Арес и Эйрена ищут тебя!

Люцифер распахивает глаза.

Люцифер. Поэтому Арес не поднимет руку на человека! Женщина похожа на розу — красивую, которую много топтали, но она ещё держится на красивом, сильном стебле. А Арес — сам такой же. Я, кажется, отсюда слышу, как хлопнула его рука, которой он самого себя схватил. Человека не тронут, Эйрена найдёт ей безопасное место! Пусть к женщине она относится настороженно, но я догадываюсь, ради кого она через себя переступит. Они остановились…

Винг. (Жене) С твоей мамой всё хорошо, мои её защитят.

Женя. Может, стоит их всех привести сюда? Охотники только у границ — до убежища нескоро доберутся, изгнанников я поблизости не видел. Здесь всяко безопаснее!

Люцифер задумывается. Винг устало опускает голову Жене на плечо.

Люцифер. Винг, если тебе угодно…

Винг. Как я страшно устала…

Женя обнимает Винг, даёт ей расслабиться.

Женя. (Люциферу) Я не понимаю твоей речи, но прошу, выполни мою просьбу, приведи их сюда. Я присмотрю за Винг. Я не оставлю её, клянусь.

Люцифер недоверчиво оглядывает Женю.

Люцифер. Рискнёшь — я тебя разорву.

Люцифер уходит.

ЯВЛЕНИЕ 2

Дом Орловых, ночь.

(Виктория, Деос)

Виктория стоит спиной к пришедшему Деосу. Деос кладёт руку на кинжал.

Виктория. Не пытайся. Ты не тронешь меня, даже если захочешь.

Деос убирает руку от оружия. Сцепляет руки.

Деос. Пользуешься моей природой? (пауза) Ты должна это прекратить. Столько охотников мой лес не выдержит, ты всех там перебьёшь.

Виктория. Ты слишком близко подобрался к моей семье, Деос. Если бы ты не хотел, Евгений близко бы не подошёл к твоей территории. Но он тебе нужен. И мне это не нравится.

Деос. Это повод всех убить?

Виктория. Поводов достаточно. Лес ты мне не уступишь, например, а он мог бы мне пригодиться.

Деос. Ты можешь найти сотни таких же!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Судьбы наших детей
Судьбы наших детей

В книгу вошли произведения писателей США и Великобритании, объединенные одной темой — темой борьбы за мир. Не все включенные в сборник произведения являются фантастическими, хотя большинство из них — великолепные образцы антивоенной фантастики. Авторы сборника, среди которых такие известные писатели, как И. Шоу, Ст. Барстоу, Р. Бредбери, Р. Шекли, выступают за утверждение принципов мира не только между людьми на Земле, но и между землянами и представителями других цивилизаций.

Джозефа Шерман , Клиффорд САЙМАК , Томас Шерред , Фрэнк Йерби , Эдвин Чарльз Табб

Драматургия / Современная русская и зарубежная проза / Боевая фантастика / Детективная фантастика / Космическая фантастика / Мистика / Научная Фантастика / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Фэнтези / Юмористическая фантастика / Сатира
Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Драматургия / Проза / Русская классическая проза