Крылья истребителя

Когда мы обошли основные узлы этого большого предприятия нашей отечественной авиационной промышленности, стало ясно, какими методами оно" добилось высоких темпов выпуска продукции. В цеху поделки мелких деталей мы остановились возле одной группы станков. Автоматы работали с чёткостью часового механизма. Их обслуживала комсомольская бригада мастера Садыкова.

Обычно в понятие о мастере входит представление о человеке преклонных лет. Мастер Садыков оказался девятнадцатилетнем парнем, одетым в аккуратно пригнанную рабочую блузу и штаны с широкими помочами. Деловито, больше жестами, он объяснил процесс изготовления важнейшей детали самолёта. По тому, как он косил глазами на мои ордена, чувствовалось, что ему очень хочется прервать работу и побеседовать запросто, по душам, Но долг прежде всего. Вчера его бригада выполнила сменное задание на сто сорок процентов. Это было чертовски трудно – станки работают автоматически и нужно выкраивать буквально каждую секунду. Однако бригада не собиралась остановиться на достигнутом. На куске красного кумача было крупно написано:

– В честь земляка сегодня дадим 150%!

Главный инженер завода давал объяснения о производстве и попутно показал мне изобретённые им станки для выделки частей крыла. Здесь работали подлинные энтузиасты производства. Среди них было много девушек. Мы, истребители, при встречах и знакомствах во время войны обычно старались узнать, сколько самолётов сбил новый знакомый пилот. На заводе главнее было в выполнении нормы.

– Сколько? – спросил я у одной из девушек, украинки Оксаны Власюк.

– Четыреста процентов.

– Как передаёшь свой опыт?

– Организовала двенадцать бригад, – задорно ответила бригадирша.

– А у них сколько?

– Триста пятьдесят…

– Смотри, обгонят!

– Обещаю дать пятьсот!

Брату не терпелось скорее провести меня в сборочный цех, где недавно он сам был членом комсомольской бригады. Там я познакомился со старейшим мастером завода Ф. Тумановским, проработавшим в авиапромышленности более тридцати лет, и шестидесятипятилетним Я. Серовым-Седовым – одним из первых русских лётчиков-испытателей, лично знавшим Нестерова. Ветераны производства показали весь процесс сборки истребителей, проведя нас по всему цеху, вплоть до тира, где оружейные мастера испытывали пушки и пулемёты.

А вот и заводской аэродром. Вдоль бетонной дорожки стояли вышедшие из цехов новые самолёты. Здесь, на лётно-испытательной станции довелось встретиться с одним лётчиком, который вместе со мной начинал войну с немцами. Мы расцеловались, вспомнили однополчан.

– Как летается?

Лётчик-испытатель достал из планшета свою лётную книжку. В ней были записаны все его полёты на заводе. Цифры количества часов, проведённых в воздухе, и количества испытанных самолётов были солидными.

Честно говоря, пять суток очень короткое время для отпуска. Но мне всё же удалось побывать во многих местах. Особенно запомнился один военный завод. Как раз в эти дни тут происходило вручение коллективу завода почётного знамени Центрального Комитета партии, которым завод был награждён за большие производственные успехи. Торжество состоялось на стыке двух смен в одном из цехов. Это был исключительный момент, когда директор, принимая почётное Красное Знамя, встал на колено и, как гвардеец, поцеловав край полотнища, взволнованным голосом, от имени всего коллектива завода обещал ещё более повысить количество и качество продукции. Одобрительный гул голосов нескольких тысяч рабочих, собравшихся в цеху, заглушил слова директора. Надо было быть в эти минуты на. заводе, чтобы понять и прочувствовать всё величие этого торжественного трудового обещания.

Факты убедительно говорили о том, что обещание будет выполнено, что здесь слова не расходятся с делом. В тот день как раз мне пришлось присутствовать при очередной победе всего только одной смены из тех тысяч людей, которые работали на заводе.

При норме выработки в 500 000 деталей эта смена решила сделать к заводскому празднику «единицу», т. е. сдать за смену 1 000 000 деталей. Повысить выработку ровно в два раза – дело сложное. Однако настойчивость и упорный труд позволили выполнить задачу. Результаты появились не сразу. Пришлось много подумать о расстановке сил, о процессе изготовления деталей. В день, когда «единица» должна была превратиться в действительность, первые часы работы шли нормально. Потом произошли заминки.

– Спокойствие, выдержка, темп, – говорили бригадиры рабочим, принимая меры. В заводоуправлении то и дело раздавались телефонные звонки. Приёмщики продукции сообщали о ходе выработки.

– 600000!

– 700000!

– 850 000!

До конца смены оставалось совсем немного времени, а «единица» ещё была далека. Люди устали. Их подбадривали трансляции заводского радиоузла, который по всем цехам передавал специальные бюллетени о ходе выработки.

– Спокойствие, выдержка, темпы, – продолжали настаивать бригадиры.

Испытанная долголетней производственной практикой формула принесла успех. За десять минут до конца смены радио передало: «единица выработана».