Крылья распахнуть!

– Я рад гостям и не держу их в чуланах. Выходите без опаски: стражники ушли.

Дик не отзывался, напряженно выжидая.

– Нет-нет, – успокоил его голос. – Я не чародей и не умею видеть сквозь портьеру. Есть такое понятие – наблюдательность. Вы, не в обиду будь сказано, наследили на полу.

Коротко вздохнув, Дик отдернул портьеру.

Перед ним стоял высокий, крепкий человек, выглядящий моложаво, несмотря на лысину. С продолговатого лица на гостя без страха и без угрозы глядели светло-серые спокойные глаза.

– Прошу, – сказал сеор Дэмиано, – почтить мой дом своим присутствием.

«Уже почтил, – настороженно подумал Бенц. – Без просьб».

Хозяин сделал было широкий приглашающий жест, но прервал его на середине, потому что в руке он держал медный подсвечник и свеча от резкого движения чуть не погасла.

– Вы всех государственных преступников так приветливо встречаете? – поинтересовался Дик. Он хотел сказать это с небрежной иронией, но от волнения охрип, вопрос прозвучал попросту сварливо.

– До сих пор ни один государственный преступник не навещал меня в моем уединении, – отозвался хозяин. – Но вы уже в доме, а значит, я никому не дам причинить вам вред. Есть такое понятие – гостеприимство.

– Весьма вам признателен, – покривил душой Бенц, который никакой признательности не чувствовал и сеору Дэмиано до конца не поверил.

Юноша угрюмо глянул вниз, на каменный пол. В самом деле, он наследил так, что трудно не заметить. Проклятый голубиный помет с балкончика! Хорошо, что стражникам с крыльца не видно было следов. Или они не опускали глаз. Смотрели в лицо здешнему хозяину, учтивому и предупредительному человеку. Смотрели – и прятали страх…

А сеор Дэмиано уже неспешно шел по холлу. Бенц, возведенный в ранг гостя, последовал за ним.

Свет метался по рядам книг, тени шарахались в углы и колыхались там, словно корчась от ужаса.

Чтобы скрыть тревогу, Дик сказал:

– У вас впечатляющее собрание книг, ваша милость…

– В самом деле? – польщенно откликнулся хозяин. – Вам нравится моя скромная библиотека, капитан?

Дик отступил на шаг:

– Капитан, говорите? Разве мы знакомы?

Хозяин гулко расхохотался – и эхо заметалось, задергалось под сводами холла.

– Дорогой гость, если для вас так важно сохранить инкогнито, снимите капитанский шнур! Есть такое понятие – неосторожность!

Дик про себя выругался. Конечно же! Витой многоцветный шнур, сегодня утром врученный ему в городской ратуше!

– У меня сложилось впечатление, – продолжал сеор Дэмиано, – что вы к нему не успели привыкнуть. А если учесть вашу молодость… и то, что сегодня в ратуше вручали дипломы выпускникам небоходной академии… Есть такое понятие – сообразительность.

– Есть такое понятие, – не стал спорить Дик.

– Я вас буду именовать просто «ваша милость». Если не желаете – не представляйтесь. А мое имя вы уже слышали. Я книготорговец.

– А-а, тогда понятно…

– Что вам понятно? – Сеор Дэмиано был явно уязвлен. – Это не лавка. Торговлю я веду в пристройке, вход с другой стороны. И больше покупаю, чем продаю. Средства позволяют мне вести торговлю для развлечения, себе в убыток.

– Да я не имел в виду… – начал было Дик.

Но хозяин перебил его так твердо, словно не слышал оправданий:

– Там, в лавке, я продаю в основном слезливые стишки для барышень. И дребедень вроде романов Неведомого Странника. Ну, вы наверняка слышали: всякие выдумки, приключения лихих героев…

Дик не только слышал про эти романы, но и с удовольствием их читал, однако не стал перебивать раздраженного хозяина.

– А эти книги… ни одна из них не покинет своей полки, пока я жив. Это собрание для души. Кстати, в лавке книг значительно меньше.

Сеор Дэмиано очень медленно двинулся вдоль стен, неся свечу так, чтобы освещать полку на уровне своих глаз. Дик так же медленно шел за ним, не в силах оторвать взгляда от книг, возникающих из полумрака и уплывающих в полумрак. Названия на корешках и футлярах вспыхивали золотом и серебром, словно книги представлялись гостю. Дик читал и чувствовал, что у него пересыхает горло.

«Кровавая распря меж наследниками графа Эордамского».

«Претрагичное сказание об осаде замка Вейроль».

Гарам Арфосский «Жизнь как путь к смерти».

«Жизнеописание Гуго из Вессалии, душегуба, колесование принявшего».

«Пятьдесят способов добывания правды пыткой, изложенные эрлом Джагелом Уэсти».

«Повесть о Хагене Тяжком Молоте, короле-воителе».

Ролан Эдувиль «Странствия по реке Гинди. Храмы зверобогов, обряды и тайны».

«Великая битва у Черной скалы. Записи очевидцев».

«Процесс Матильды Гюйе, детоубийцы».

Среди темных томов, повествующих об убийствах, предательстве, войнах, пытках, смерти, вдруг мелькнул светло-синий переплет. На корешке вытеснены были золотая веточка и два слова: «Веллиэн. Сонеты».

Дик вскинулся, словно заметил в толпе жутких головорезов милое личико знакомой барышни.

– Этой книжке страшновато здесь.

Хозяин, не удивившись, откликнулся: