Крылья Тура. Командировка [2 том, c илл.]

Тут я услышал нарастающий, давящий гул авиационного мотора. А ну-ка, поглядим, что там такое… Со стороны горящей в нескольких местах колонны, на бронетранспортер неспешно заходил Ил-2. Все немцы, кто еще мог стрелять, палили по илюше из всего, что может стрелять. Мне стало страшно – Ил шел в сплошном бисере трассирующих пуль. Светящиеся трассы создавали вокруг него какое-то фантастическое марево. Мать твою, хорошо, что летчики этого в бою не видят – поседеть ведь от страха можно. Да-а-а, упаси меня Перун, я уж лучше на истребителе…

Ил, не обращая на интенсивный ружейно-пулеметный обстрел ровно никакого внимания, чуть шевельнул капотом, и в Ганомаг ударил сходящийся веер пушечных и пулеметных трасс. Разрывы 23-х миллиметровых снарядов запрыгали по бронетранспортеру, как горсть китайских петард. Ганомаг дернулся, его развернуло, потащило под уклон, и, наконец, он вспыхнул дымным пламенем. Из огня уныло свисало вниз тонкое жало пулемета.

Спасибо, крылатый, мы с тобой одной крови! Я помахал Илу рукой. За Илом надо мной пронеслась пара истребителей. Все в порядке, ребята! Я жив! Я скоро буду с вами!

Так, скоро-то скоро, но отсюда надо линять. Что-то тут жарко становится. Стоп! Самолет! Я обернулся к Яку. Извини, крылатый, я не могу помочь тебе взлететь… Прости и прощай. Я подбежал к кабине, выхватил из планшета карту, какие-то бумаги, бросил в кабину. Где НЗ, ведь Антоха мне показывал, а вот он! Перемотанные матерчатой изолентой плитки шоколада и пачка галет. Это в освободившийся планшет… Все? Все! Я отскочил, в кабину полетел клубочек. Пыхнуло, жар опалил лицо.

Илы все еще добивали колонну. Пора делать ноги, штурмовики не будут висеть над ней вечно. Скоро немцы очухаются, подсчитают потери и поинтересуются – а где этот шустрый русский летчик? Куда это он спрятался? Играть в ними в салочки никакого желания у меня не было. Я прищурился… очки! Шипя от боли, я цапнул рукой из горящей кабины свой трофей – солнцезащитные очки, и сразу нацепил их. Так будет прикольнее – лейтенант королевских мушкетеров барон ля Реган на отдыхе в швейцарских Альпах… под Сталинградом. В фуфайке… Дело в том, что меховой комбинезон я в полеты не одевал. Он всем, конечно, хорош, но тяжел и в нем не повернешься. Я летал в простых ватных штанах и фуфайке без воротника. На шее – щегольской шелковый шарф. Аристократ я или где?

Так, куда теперь? Я оглядел горизонт. Во-о-н, что-то темнеется вдали, километров пять от дороги. Мне чем дальше – тем лучше. Пошли. Я скользнул. Эх, хорошо-то как! Забытое чувство растянутого прыжка, чистое удовольствие!

Это стог полусгнившей соломы, а рядом… А рядом – я заледенел… в голове стало пусто и холодно, зрение обострилось и стало болезненно контрастным…

Рядом, за колючей, в две нитки, проволокой что-то лежало… неаккуратные, присыпанные снегом, плоские кучи. Одна, вторая, третья… Еще и еще. Красноармейцы… без шинелей, без сапог… Раскрытые, забитые снегом рты, глазницы… Худые, обтянутые кожей руки. Скрюченные, застывшие пальцы. Полевой концлагерь. Даже не лагерь – место для забоя людей… Ну, европейцы, ну, общечеловеки! Я набрал полные ладони снега и растер им лицо. До боли, до содранной кожи. Я знал об этом. Знал, что наши найдут еще не один такой лагерь. Знал, что будет еще хуже, когда замкнется кольцо окружения вокруг 6-й армии и немецких сателлитов. Но знать – это одно, а увидеть воочию – это другое… Не забуду… Прощайте, люди.

Я побрел прямо, куда глядели глаза. На ресницах стыли слезы бессильной злобы. Не забуду… не забуду… Краешком сознания я уловил какое-то движение слева от себя. Рукавом вытер лицо, проверил пистолет за пазухой. Кто там еще? А-а, гостюшки… Судя по шинелям – румыны. Добро пожаловать! Навстречу мне, вихляясь по снегу, шла какая-то богатенькая легковушка, за ней – тентованный грузовик и снова – ганомаг! Здрасссти! Ну, все, ребята, — вы уже приехали! Для вас ни дороги, ни жизни больше нет.

Одинокая фигура на дороге никого не напугала. А зря… Метров с двадцати я начал стрелять. На легковушку хватило одной пули, точнее – одного пирозаряда. Машина вспыхнула, в ней кто-то пронзительно заорал, распахнулась задняя дверь, и в снег зарылся огненный клубок, бывший когда-то человеком. Да полноте, — бывший ли?

Грузовик – тах, тах, тах! Достаточно, горит, хорошо горит. Из грузовика никто не вылез. А может, там солдат и не было? Да нет, просто три пирозаряда – не один. Некому там вылезать было. На ганомаге еще ничего не поняли, но пулемет загрохотал, стреляя неизвестно куда. Зачем патроны тратишь, дурашка? Тебе это не поможет. Получи! Я добил в бронетранспортер остаток обоймы и, стоя под прикрытием полыхающего грузовика, перезарядил пистолет. Последняя обойма. Нужно присмотреть какое-нибудь оружие.