Крылья Урагана

– Что же касается некоторых прочих рекомендаций, которые он дает мне относительно вас... я полагаю, что сначала солдат должен проявить себя лично, прежде чем можно вести речь о какой-либо награде. Пожалуй, это все, сержант. Дежурный офицер распределит вас по казармам, которые, разумеется, строго разделены по полам, что естественно, и назначит стойла для ваших зверей. Рядовой состав, прибывший вместе с вами, вольется в состав эскадрильи, что ускорит их изучение моих методов работы, а ваши повозки станут частью хозяйственной структуры моей части. Ах, да. Еще одно. Я одобряю заслуженную награду в заслуженное время в качестве средства поощрения человека, который чем-либо отличился. Но, с другой стороны, я неизменно наказываю за проступки, и очень строго. Вот теперь все, сержант.

Хэл встал, четко отсалютовал и, печатая шаг, вышел прочь, гадая, что скажет Фаррен Мария, когда узнает о грядущих переменах.

Мария наградил их нового командира четырьмя совершенно непечатными и абсолютно невозможными с анатомической точки зрения эпитетами.

– Самое ужасное, что этот ублюдок не поднимается в воздух, то есть не исключено, что он бессмертен, – горевал он.

– Ну, несчастных случаев еще никто не отменял, – попыталась утешить его Сэслик.

– Осторожнее, – предостерег сэр Лоурен. – Этот Дьюлиш не показался мне человеком, способным оценить подобную шутку.

– А что, разве здесь кто-то пошутил? – осведомилась Сэслик.

– Еще кое-что, – спохватился Хэл. – Дьюлиш не из тех, кто одобряет нежности при луне.

– Ну и что? – пожала плечами Сэслик. – Я и не собиралась нежничать с этим уродом.

– С ним... и с кем угодно другим.

Сэслик употребила всего две фразы, но такие, что глаза Фаррена восхищенно расширились.

– Вот евнух, – добавила она. – Полагаю, пить нам тоже запрещается.

– Я уже спрашивал, – помрачнел Рэй Гэредис – Всадникам разрешается выпивать два стакана алкоголя в день, которые выдают перед обедом за общим столом.

– Я ошиблась, – передумала Сэслик. – Он не евнух. Он тайный агент проклятых рочийцев, намеренный подорвать наш боевой дух.

Ежедневно после инструктажа всадники совершали утренний и дневной вылеты – сначала кружили над Паэстумом, затем летели до рочийских позиций на побережье, на этот раз на юге, и возвращались на базу.

Приказы были неизменно одними и теми же: «Следить за рочийскими укреплениями к востоку от Паэстума и за их тылом, обращая особое внимание на признаки концентрации войск».

Поскольку по времени пролета драконов можно было проверять часы, всадникам редко удавалось увидеть что-либо иное, кроме конных стычек или случайного пехотного патруля, наткнувшегося на противника.

Однажды Хэл заметил передвижение, и довольно активное, в лесу, в глубине материка, и попросил у Дьюлиша разрешения еще раз вылететь в тот район, чтобы застать тех, кто перемещался внизу, врасплох.

В разрешении ему, разумеется, отказали – Дьюлиш изрек, что если это что-то значительное, то дневной патруль доложит об этом.

Ничего подозрительного в том месте не увидели.

– И что теперь, так его и разэтак, с ним делать? – кипятился Хэл.

– И ты все еще продолжаешь говорить мне, что о несчастном случае и речи быть не может? – пожаловалась Сэслик.

– Даже если бы я так и не говорил, что бы ты сделала?

– Наверное, я собственноручно взялась бы за это дело, – ответила Сэслик. – Купила бы яду, когда в следующий раз оказалась в Паэстуме. Видит бог, если Дьюлиша найдут однажды мертвым, недостатка в подозреваемых не будет. Ни один всадник не стал бы возражать, если бы с этого индюка заживо содрали кожу. И это было бы не самое достойное для него наказание.

– Остыньте, ребятишки, – сказал сэр Лоурен. – Сосредоточьтесь на упражнении в полетах и подготовке к следующему разу, когда наши бесценные командиры решат, что нам пора выступать и расставаться с нашими жизнями. Кроме того, ничто не вечно. Даже сэр Фот Дьюлиш.

– Ты-то можешь позволить себе быть – как это называют? – почтительным, – сказал Мария. – Ты выше него в Королевском Реестре, так что он даст тебе время немного помучиться.

– Верно, – с ухмылкой согласился сэр Лоурен. – А вы, низшие существа, можете сами делать свою судьбу.

– Как думаешь, получится у меня утопить его в пруду? – спросил Фаррен у Хэла.

– Если получится, я буду по гроб жизни тебе обязан, – отозвался тот.

– Ну-ну. Мы, высокородные рыцари, заслуживаем хоть немного почтения, – сказал сэр Лоурен.

– Именно его-то вы и получаете, – ответил Хэл. – Очень, очень немного почтения.

Раздосадованный Хэл стал делать именно то, что посоветовал сэр Лоурен, – летать на драконе вокруг лагеря каждое утро или днем, когда не был занят в патрулировании.

Вспомнив об арбалетчиках, которых они привлекли к делу в бою над Бедаризи, Хэл начал учить своего дракона подчиняться командам голосом и с помощью ног. Это позволяло освободить руки для других дел. Тогда, в битве, сквозь пелену усталости он все же отметил, что с Хачиром, сидевшим у него за спиной, его дракон летел медленнее и не мог быстро набирать высоту.