Крылья в багаже. Книга вторая

Пока Виктория рассуждала, Надя думала о своем. Да, ее жизнь изменилась, и дело совсем не в статусе и не в том, что у нее только-только закончился «медовый» месяц. У нее было ощущение, что она знала Николая всю жизнь. Став к нему ближе, она быстро научилась понимать его немногословность, его внешнюю сдержанность, которую раньше принимала за надменность и холодность. На самом деле это был удивительно добрый и душевно щедрый человек, обладающий настоящим теплом сердца. Ведь добрые люди — высшее социальное благо. Наде не просто повезло, что она его встретила, ей позволили любить и быть любимой и желанной. Ей выпал счастливый шанс, и теперь она должна сделать все, чтобы сохранить то, что имела.

— Девочка моя, — расчувствовалась Виктория, коснулась ее руки, — ты и представить себе не можешь, как я за тебя рада. Мы с тобой столько раз говорили о женском счастье, о любви, в поисках которой люди мечутся, находят, теряют, проходят мимо. Твоя дорога не была простой и гладкой, но я всегда верила, что ты будешь счастлива, помнишь мои слова?

— Конечно, помню, мое рыжее чудо! — Надя дернула ее за локон. Официант принес заказ. Оправившись от смятения, он смотрел на них с явным интересом. Эта яркая девица с такими чувственными губами, длинными ногами и томным взглядом за явно дорогущими очками никого не могла оставить равнодушным. Наверняка, любительница приключений, причем «дорогая штучка». Да и подруга ее тоже ничего — пышногрудая, загорелая, улыбчивая. Похоже, что они долго не виделись, намерены сидеть здесь много времени, заказали на приличную сумму, а значит, оставят и приличные чаевые, а, может, и номер телефончика.

— Давай закажем хорошего вина? — предложила Вика, настроение было приподнятым. — И выпьем за нас — красивых и удачливых! Где тут у них карта вин?

Зазвенели бокалы, заблестев хрустальными гранями. Рубиновое вино было отменным, конечно, расточительная Виктория заказала самое дорогое.

Они пили, шутили, смеялись и говорили, говорили, вспоминали о прошлом, то и дело перебивая друг друга. Они были такие разные, и внешне, и характерами, и своими взглядами, но что-то их всегда объединяло. А, может, просто дополняло? Да, скорее, они дополняли друг друга, не пытаясь что-то изменить, не давили, не навязывали. Оказывается, это создает гармонию не только в любви, но и в дружбе.

— Надюня, я тебя обожаю! — Виктория опьянела. Она неуверенным жестом сдернула с себя очки, умиротворенно улыбнулась и пристроила подбородок на ладонях. — Знаешь, как я без тебя страдала? Я так виновата…

— Не надо, Вика, — отмахнулась Надя. Она тоже начала чувствовать, что пьянеет, хотя выпила гораздо меньше. Но сказывался перелет, смена часовых поясов и бессонная ночь. Кроме того, они с подругой по-настоящему расслабились. Нет, надо ехать домой, пока еще способны стоять на ногах.

Надя попросила счет. Опять пришлось спорить с Викой, кто его оплатит. В результате обе оставили кучу денег. Официант на такое даже не рассчитывал. Послав ему воздушный поцелуй вместо номера телефона, Виктория первой вышла из ресторана и тут же поймала такси. Условились, что сначала отвезут Надю, до ее дома было ближе. Таксист всю дорогу посмеивался над веселыми и шумными девицами, потом они долго прощались и чмокали друг друга.

Глава 22

Надя задремала. Сама не поняла, как это получилось: приготовила ужин, поставила чайник, потом присела в кресло к телевизору и уснула, держа перед собой пульт. Чайник, вовсе не электрический, истерично свистел, а Надя спала.

И вот он — знакомый перрон. Надя ждет поезда и явно торопится. Она все время смотрит на часы. Наконец, поезд подходит к перрону, но двери закрыты. Надя в растерянности смотрит на грязные стекла дверей состава, часть вагонов в весьма плачевном состоянии. Это не поезд, это какая-то развалина на рельсах. Но Наде необходимо ехать, действительно, надо уехать. И двери открываются. Изнутри вагон не менее страшен. Надежда с трудом находит целое сиденье у самого окна, жмется к нему. Поезд трогается, но начинает движение совсем в другую сторону. Мелькают деревья, домики, даже станции, и поезд упрямо увозит Надю назад, в прошлое…

Она вскрикнула и проснулась: одновременно свистел чайник и звонил телефон. В несколько прыжков Надежда оказалась на кухне, выключила полувыкипевший чайник, лишь потом схватила трубку.

— Да!

— Мне необходимо поговорить с моим сыном, — отчеканил холодный голос. Надя боялась этого голоса, каждый раз боялась, почти все разговоры Николая с отцом заканчивались ссорой.

— Добрый вечер, Владимир Григорьевич! — стараясь унять дрожь в голосе, вежливо сказала Надя. Свёкр не должен догадываться о ее страхах, кроме того, ему нельзя давать повод в чем-либо упрекнуть жену сына, на худой конец — в отсутствии воспитания. — Николай еще в агентстве.

— Так поздно? — возмутился свёкр. — Хотя чему тут удивляться: работа для него всегда важнее, чем что-либо другое, или кто-либо другой. Поэтому он и не торопится домой. Ведь мы стремимся туда, где нам хорошо. А раз в такой час Николая еще нет дома…