Крылья за спиной

Зак тогда послушался, поднял взгляд и увидел за потеками дождя высокого, недурно сложенного парня — в свое время только застенчивость помешала Заку сняться в рекламном постере «Аэравис». Но выглядел он не презентабельно, а смешно — Беккет была права. Словно кого-то нарядили для съемок, не научив основам актерского мастерства.

Когда Заку сказали, что его наставником будет женщина, он смутился. Не потому, что с трудом представлял себе женщину на месте капитана. Скорее — он вообще себе это не представлял. Слышал, читал, знал, что женщин-пилотов много, но одно дело — знать, что по Силиконовой долине гуляют долларовые миллиардеры, начинавшие с захламленных гаражей, что в Голливуде в супермаркете запросто можно встретить кинозвезду мирового масштаба, да он даже знал, что существует ее величество! Но допустить, что однажды он встретит королеву на улице, Зак не мог. Фантазии не хватало, а воображение напрочь отказывало.

Капитан Беккет не была ее величеством, но все равно Зак при первой встрече потерял дар речи. Среднего роста, светлые, собранные в неприметный пучок густые волосы, светлые карие, с рыжими искрами, глаза, едва заметные веснушки. Уставшая, — эта усталость была заметна, — но собранная, спокойная, доброжелательная, — и ее спокойствие передавалось всем, кто ее окружал. Казалось, она одним кивком головы может прекратить ураганы и войны. Как назвать это — Зак не знал. Чувствовать это спокойствие ему нравилось.

Капитан Беккет примирила его с тем, что от него ожидали.

— Это участь, наверное, всех детей, Зак, — говорила она. Они сидели тогда в небольшом фуд-корте, было раннее утро, стояла непривычная тишина, прерываемая только редкими сообщениями по терминалу. — Родители от нас всегда будут ждать того, чего не добились сами.

— Мой отец не был летчиком, — буркнул Зак. Ему кусок в горло не лез. — И мать не была. 

— Разве ты об этом не знал?

Зак пожал плечами.

— Когда поступал? Нет. Бабушка мне говорила, что он всегда мечтал, но не смог. Зрение подвело. Она только после призналась, что у отца были другие планы...

— Что теперь это меняет? — тихо спросила капитан Беккет. — Допустим, ты знаешь, что твой отец никогда не хотел летать. Но ты вырос с этой мечтой. Ты ее осуществил. Почти. Остался последний шаг. В чем причина?

«В том, что это и не моя мечта», — хотел сказать Зак, но ответил совсем другое:

— Мне страшно? — И тут же поправился: — Не летать. Я боюсь ответственности? Я не знаю. Или того, что я так и не создал свою мечту? Свою, собственную, а не бабушкину?

Капитан Беккет долго сидела, теребя ни в чем не повинную салфетку, разрывая ее на мелкие куски, пока не скомкала ее и не отложила в сторону, и проворный официант тотчас убрал обрывки со стола.

— Ты понял бы это раньше, еще во время учебы, — наконец сказала она. — В том, чтобы быть надеждой в чьих-то глазах, нет ничего плохого, Зак. 

— А ваша мать, ваш отец, — он осмелел — разговор все равно вышел очень личным. — Они когда-нибудь ждали чего-то от вас? Того, что не смогли сделать сами?

Капитан Беккет покачала головой.

— Нет. Но я бы хотела.

Но сегодня Зак знал, что не сможет стать собранным и спокойным, хотя от этого полета зависела, пожалуй, не только его карьера в «Аэравис» — вся карьера как летчика. Полет, открывающий регулярное воздушное сообщение на дальние расстояния. Допустим, что Ларнака — не Дели и не Пекин, но… 

Но. И Хитроу — не Гэтвик. И не Станстед, тем более. И новый А330 тоже кое о чем говорит. «Вызов всей авиации», — писали газеты, наверное, проплаченные. «Даже освоение Марса звучит менее фантастически», — парировали те издания, которым никто не платил. Или платил, но Джеймс Бересфорд. Зак не вдавался в детали. Он хотел летать, но он хотел летать с капитаном Беккет.

— Ты слышал? — Пэйдж Дарден, старший бортпроводник, перехватила его вчера после брифинга уже на парковке. — Капитан Беккет не допущена к полетам. Ее заменили. Вместо нее полетит капитан Стоун. Это просто безнравственно! — возмущенная Пэйдж трепала мишку, украшавшего ключ ее ухоженного старенького «Мини». — Ты слышал, как он иногда говорит с пассажирами? Как он называет их в разговоре с экипажем? «Мясо»! Стоун предъявлял претензии диспетчеру, что ему не дают разрешения на посадку и «мясо скоро тухнуть начнет!». Зак, если он примется за свое во время этого рейса, мы должны будем донести это до сведения мистера Майлза...

Пораженный Зак не слушал ее болтовню. Пэйдж Дарден всегда за что-то боролась — за права женщин, мужчин, детей, животных, странно, что дело не дошло до кишечных паразитов, — и по большому счету Заку было все равно, каким тоном капитан Стоун приветствует пассажиров на своем борту. В конце концов, не пассажиры несут ответственность за собственную жизнь. 

— Прекрасно, — он вспомнил ядовитый негромкий голос. — Сделаю вид, что я рад приветствовать вас в «Аэравис», мистер Орвилл. У меня к вам огромная просьба: постарайтесь не проворонить показания приборов. В авиации вам место только в уборной аэропорта, но вам, не приведи господь, еще выпадет шанс доказать, что я ошибаюсь.