Крылья земли

Фактория Кадым вся состояла из нескольких деревянных домов, прижавшихся к полосе аэродрома. Корнев увидел, как из бревенчатого дома, где жили работники экспедиции геодезистов, вышел человек в кожаной куртке и быстро направился к самолету.

— Уже собираетесь? Я начальник геодезистов Буров, — подошел он к Корневу. — Мне надо поговорить с вами.

— В чем дело?

— У нас несчастье.

— Какое несчастье?

Буров посмотрел на летчика так, как будто раздумывал: сказать сразу или не сказать?

— Вот в чем дело, — начал он. — Даже времени нет на размышление. Неделю тому назад мы послали трех человек на съемку, за сто километров в лесотундру. Наш самолет их высадил, а обратно взять не мог: он был неисправен, а с вашего аэродрома в Юганске до сих пор не присылают запасных частей…

— Я знаю ваш самолет, — сказал Корнев. — Он уже истрепался. Это «шаврушка» давнего выпуска. Она просто отходила свое. И летчика вашего знаю. У вас Орлов работает?

«Шаврушками» назывались небольшие гидропланы старого выпуска — «Ша-2».

— Люди, не дождавшись самолета, решили итти пешком и заблудились в лесотундре. Вы представляете, что это значит? У них есть походная рация, мы держим связь, но связь плохая. Продукты на исходе, один человек тяжело болен. Орлов вчера полетел на поиски на неисправном самолете и тоже пропал.

— Вы хотите, чтобы мы их нашли? — спросил Корнев.

— Это надо сделать немедленно, — прямо ответил Буров. — Я не хотел будить вас ночью, но больше помочь некому. На аэродроме только ваш самолет.

Корнев уже понял всю сложность положения. Лететь надо было немедленно, но экипаж не имел на это права — надо было разрешение Юганска, чтобы изменить маршрут. И Буров это тоже знал.

— Мы рейсовый самолет, мы не можем сами менять маршрут, — сказал Корнев, глядя, как ровно работают моторы. — Кроме того, я не командир, а наш командир не нарушает инструкций.

«Все-таки это не шутка, самовольно изменить маршрут, — думал Корнев, все еще глядя на моторы. — За это, если Селиванов сбесится, вовсе выгонят из летчиков. Чорт с ним, с Селивановым. Я бы полетел. Но я не могу украсть самолет у командира. Наверное, я здесь на всю жизнь останусь вторым пилотом и буду слушать нотации, когда люди гибнут». Ему вдруг показалось, что ворот фуфайки стал душным; он отвернулся, чтобы не смотреть на Бурова.

— Дождитесь командира, — сказал он Бурову и показал на крыльцо диспетчерской, где на пороге видна была аккуратная фигура Суботина. — Он вам объяснит, что в авиации можно, а что нельзя.

Суботин молча выслушал Бурова, потом спросил:

— На каком расстоянии должны быть люди?

— Километров сто.

— Я не могу изменить маршрут без разрешения, — сказал Суботин.

Он посмотрел на часы.

— Хохлов! — позвал он радиста. — Свяжитесь с базой, запросите разрешение изменить маршрут. Объясните, что заблудились люди, надо итти на поиски.

Пока ждали ответа, Суботин снова обратился к Бурову:

— Где ваш самолет?

— Вчера ушел на поиски и тоже пропал.

— Орлов не заблудится, — сказал Суботин. — Что-нибудь случилось с машиной.

Он снова посмотрел на часы, потом взглянул на моторы.

— Командир, Селиванов приказал сначала доставить груз в Буранск, — сообщил, наконец, Хохлов и снова ушел в самолет.

Корнев посмотрел ему вслед и почувствовал, что он уже не в силах больше сносить спокойное равнодушие этих людей.

— Иного ответа и быть не могло, — сказал Суботин. — После доставки груза мы вернемся только к вечеру. Ночью искать бесполезно… Владимир Николаевич, — обратился он все тем же своим ровным голосом к Корневу. — Я вас предупреждал, что вам надо тренироваться в работе штурмана; сегодня вам придется потрудиться, чтобы мы сами без маршрута не заблудились над лесотундрой… Вы полетите с нами? — спросил он у Бурова.

— Спасибо, товарищ Суботин. Я был уверен, что вы поступите так.

Буров вздохнул с облегчением, как будто тяжесть сбросил с плеч.

— Напрасно. Я делаю то, на что не имею права, — Суботин повернулся и пошел в самолет.

* * *

У Суботина была щеточка, которой он приглаживал свои усы, и когда он это делал в полете, Корнев обычно отворачивался, чтобы не глядеть на эту щеточку. Как только взлетели, Суботин достал из кармана свою щеточку. Корнев посмотрел на него — командир, как всегда, был чисто выбрит, сухие его серые глаза холодна и прямо смотрели вперед.

— Петр Васильевич… Вы рискуете поплатиться пилотским свидетельством. Зачеркнуть репутацию многолетней работы, — тихо сказал Корнев.

— Не беспокойтесь, Владимир Николаевич. Как командир, за все отвечать буду я один.

— Я беспокоюсь не за себя. Но нужно ли было запрашивать Селиванова, когда это гвоздь, а не человек? Мы могли бы слетать, а потом итти по маршруту. Может быть, потеря времени будет невелика.

— Я не ждал иного ответа от Селиванова, но скрывать от него тоже нельзя. Во-первых, это не положено, а во-вторых, бесполезно…