Крылья

— Ты меня видал? — зло спросил домовой.

— Конечно…

— Ну, и как?

— Ну, так… — неопределенно промямлил Семен Орестович. — В общем, домовой как домовой. Уж какой есть!

— А брехунов сроду не любил! — сердито сообщил ему домовой. — Между прочим, это вы, люди, нас такими выдумали! В зеркало на себя смотреть противно! Как гляну — так и вылетаю.

— Куда?

— Куда, куда… Куда надо.

— Нет у меня зеркала, — снова сообщил Семен печальную весть страдающему эстету. — А что, разве другого способа отправить тебя обратно нет?

— Тебя под зад коленом били? — печально полюбопытствовал домовой.

— А что, тебя надо… под зад коленом?

— Нет. Просто то, что ты вначале по-нашему читал, надо прочитать наоборот, по-вашему то есть, — расстроенно ответил суседка. — Но эффект примерно такой… Да нам-то еще ничего, а вот ведьмы — так те вообще обмирают… Ну, ладно, чего там — читай!

— А ты что — сам уйти не можешь? — озадаченно поинтересовался Семен.

— А я сам не выходил! — рассердился домовой. — Меня ты позвал! Ты хочешь, чтобы я сам, своими руками, один разрешенный выход спалил? Не так у меня их много за год-то набирается!.. Читай!

— Погоди, — задумчиво произнес наш герой. — Откуда ты слова-то эти знаешь — «инициация», «искус»?.. Небось, университет марксизма-ленинизма не посещал?

— Посещал, посещал, — хохотнул человечек. — Когда твой батя вынес на чердак ненужную литературу, я с безделья всю ее прочел. А что за литература — помнишь? Папаша-то лектором-атеистом был, не говоря уж, что историком… Там не только Емельян Ярославский, а и Липс, и Фрэзер… Ну, ладно, делай дело-то!

— Э-э, нет, — протянул наш герой, — ты вот что сначала скажи: затеялся я с этим делом, а даже не знаю, добрая Сила-то или злая?

— Ты дурочку не валяй! — рассердился домовой. — Не маленький, образованный небось! Должен понимать: Сила сама по себе ни злой, ни доброй не бывает! Твоя задача — чтоб она тебя признала, чтоб ты ею управлять смог. Так долго мне ждать еще?!

И Семен прочел (по бумажке, конечно): «Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя твое…», а когда повернулся к углу, домового уже не было.

Глава шестая

— Ну, милок, принес, что ли? — спросил домовой.

— Да вот, в мешке, — поспешно ответил Семен.

— Ну, дак доставай, да и с Богом! — потер ручки суседка.

Семен осторожно развязал мешок, засунул туда руку в перчатке. Из мешка раздался дикий мяв.

— Ты погоди, погоди с кошкой-то, — зачастил домовой. — Я ж тебя про что спрашиваю? А?

— Ну, понял, понял, — буркнул Семен, доставая из кармана серого макинтоша (добытого из того же сундука) бутылку, стопку и огурец.

— Да ты никак казенной седни принес? — восхитился домовой. — Ну, скажу тебе, хороший ты хозяин! Папашу твоего я шибко уважал, так ведь он в меня не верил! Только на девятое мая оставлял стаканчик с водочкой, хлебушком накрытый, на ночь — вот тогда я лишь и разговлялся. А ты… будет из тебя толк, будет.

Крякнув, он лихо опустошил стопочку, откусил кусок огурца и, не прожевав, приказал:

— Доставай кошку.

На чердаке было темновато, но домовому это помехи не составляло. Семен предъявил ему черную кошку — держал он ее за шиворот и на вытянутой руке.

— Ага, Маньки Селедчихи. Ну, хрен с ей, она скотина известная. Только вот… дай-ка, дай-ка разглядеть…

— Побойся бога, суседка, — взмолился Семен. — Третью ведь приношу! Сколько ты их браковать будешь? Легко, по-твоему, ночью черную кошку поймать?!

Он с ужасом вспомнил свои ночные бдения на пустырях и даже на крышах, удавки — нехитрое, но собственное изобретение (а сколько раз он не успевал затянуть петлю, и кошка убегала!), крики разъяренных хозяев, а главное — хозяек, — хорошо, хоть ни разу толком не разглядели! — наконец — исцарапанные руки…

— А сколько надо, столько и буду! Не хватало еще на белой шерстинке нагреться! — сварливо ответил домовой. — Ты, хозяин, слушай старого человека, я дурному не научу. А если делать — так делать, а не дурака валять! Впрочем… годится. Значит, котел чугунный у тебя есть…

— Есть, — подтвердил Семен Орестович.

— Ну, и ладненько. С завтрашней ночи и начнешь. Ровно в полночь опустишь ее в кипящий котел…

— Живую?! — ужаснулся Семен.

— Э-э, да ты, видать, слабоват, а туда же — Силу хочу! — издевательским тоном обрезал его домовой. Семен промолчал. Домовой после паузы продолжил: