Крыло

Annotation

Первый сборник "Крыши" вышел в 1965 г.

Второй "Точка касания" в 1970 г.

Это третий сборник "Крыло" выпущен в 1977 г.

Галина Сергеевна Гампер

* * *

У КАРТИНЫ ХУДОЖНИКА БРЕЙГЕЛЯ

РАЗДУМЬЕ ПОСЛЕ КИНОФИЛЬМА

ПО МОТИВАМ КУПРИНА

БАЛЛАДА О СТРАХЕ

ВОСТОЧНЫЕ МОТИВЫ

РОДНИК

ДЕКАБРЬ

НА ВЫСТАВКЕ ДЕТСКОГО РИСУНКА

Грите

ЛЕНИНИГРАД

НА ОТКРЫТИЕ ПАМЯТНИКА

ИДИЛЛИЯ

ВЕЧЕР ПАМЯТИ ЗАБОЛОЦКОГО

БЕРЕЗА

О книге

Галина Сергеевна Гампер

Крыло

* * *

На склоне гор и на исходе лета

Я задержусь, и вы меня не троньте.

Я вижу море розового цвета

С зеленой полосой на горизонте

И все оно в светящемся покое,

И все оно в неведомой оправе.

И знаю я — произойдет такое

На что я и рассчитывать не вправе.

* * *

Ты тайна тайн моих

Ты за семью замками.

За лесом, за горой,

за облаками.

Ты тайна тайн моих

и я тебя не выдам

Ни небу,

ни земле,

ни дружеским обидам.

Как песню песней, вслух

твержу и повторяю:

Не выдам,

не предам,

не променяю.

* * *

Опять весь мир сошел с ума.

И все деревья и дома,

И даже старое крыльцо

Приобрели твое лицо.

И я могу прижаться лбом

К стене, как будто бы к тебе.

И пусть запомнит старый дом:

Все то, что я скажу тебе.

Пусть все запомнит старый дом

Как я жила в твоем плену,

И как из плена шла с трудом,

И позабытую страну

Искала долго по следам,

И вспоминала по складам.

Но ждал меня твой жаркий рот —

Шиповник около ворот.

* * *

Догнать, вернуть, связать, спасти,

Он не посмеет.

То клен сияет на пути,

То дуб темнеет.

То дуб, то клен, то свет, то мрак,

то горечь хвои.

Ведь было, было, было так —

Нас было двое.

Проклятой памяти змея —

Слова, приметы.

Вернись же иэ небытия,

С другой планеты.

Привет. Прищур, Рывок. Наклон.

Души не чает.

И все еще сияет клен.

Он так сияет.

* * *

Природа из какой причуды,

В каком бреду могла решить —

В такие схожие сосуды

Такой несхожести налить

И сдвинуть, как бокалы в тосте,

Людские звонкие тела?

Шумят деревья, словно гости,

Отбросив всякие дела.

О, звон заздравный, звон прощальный…

О, как разлиты невпопад

В том желчь, а в этом гениальность,

А в третьем — просто лимонад.

* * *

Вот наш сарай, а за сараем груша,

— На выгоне привязана коза.

Но лишь глаза повернутые в душу,

И есть, наверно, зрячие глаза.

Они и есть глаза на самом деле,

В них затаилась искорка вины.

Понятно им, как в нашем темном теле

И небо и земля размещены.

Притом совсем не в атласных масштабах —

Во весь размах и хаос бытия!

Меня трясет на всех земных ухабах

Под тонкой, крышей моего жилья.

* * *

Я все ждала, и ты чего-то ждал.

И столько смуты было между нами.

И нас все лето бор сопровождал,

Как справедливый хор в античной драме.

Невидимого неба теплый свет

Он отражал осиновым подлеском

И говорил: все суета сует

В сравненьи с этим желтоватым блеском.

Потом его нечаянно гасил,

Вдруг обнажив холодную изнанку,

И подтверждал неистощимость сил

Брусничника чугунною чеканкой.

Он чуток был и в то же время глух

От красных сводов до опавшей хвои,

И вечности, прогретый хвойный дух

Нам безмятежно предвещал плохое.

* * *

Черный глаз, удлиненный страданьем,

И тонки и беспомощны руки.

Вот оно, голубое свиданье,

Как начало великой разлуки.

Улыбнутся, как будто заплачут,

И в начале последнего круга

Два скитальца еще помаячат,

Головами склонившись друг к другу.

* * *

Мы в это лето брошены.

Молчишь, и я молчу.

Мы, как в стручке горошины,

Сидим плечо к плечу.

Скажу: <Грешно, не велено…>

А ты ответишь: <Брось…>

И сумрачно, и зелено,

И невозможно врозь.

* * *

С тобой не боролась, с собой не боролась,

Но разом упала завеса

На этом накале срывается голос

Как птица с осеннего леса.

На этом накале, на этой отваге,

Любимый, куда нам деваться?

И жизни становятся тоньше бумаги.

И тоже готовы порваться.

* * *

Вот он каков, наш вечный Рим

Длинны у нас века —

Пока здоров, пока любим,

Пока еще пока…

Пока с тобой, пока в раю,

Пока, точна рука.

Держусь, как марка на клею,

На горестном пока

* * *

Табун моих страстей,

А я какой пастух?

Табун моих страстей,

Нет у меня хлыста.

Табун моих страстей

Копытами по мне,

Всего-то две руки,

А говорят — <Держи!>

Свистящий ливень грив

И темный ветер тел.

Всего-то две руки,

А говорят — <Держи!>

Не сдаться — умереть,

И сдаться — умереть.

И небо надо мной

Прозрачное до звезд.

* * *

Пройдут и ненависть и страсть.

Пройдут веселье и усталость.

Пройдут и нищенство и власть,

Пройдут и молодость и старость.

Ни в тьме ночей, ни в свете дней

Нет утешения страшней.

* * *

А любовь у нас такая,

Что ни листика на ней.

Вся из сучьев да корней —

Вот она у нас какая

Разом пресекли морозы

Слов бездержный поток

Но зато любой цветок

На снегу алее розы.

* * *

Твой правый гнев.

Мой тоже правый гнев

Таков уж гнев —

Неправым не бывает

Душа, как при отливе, убывает.

И гриву ощетинивает лев.

И отмели синеют под луной,

Как синяки под гневными глазами

Останови лавину тормозами

И оглянись во гневе.

* * *

Все знаю, что будет. Все помню точь-в-точь

Как древо познанья раскинется ночь.

Коснется твоей и моей головы

И высь обозначит гуденьем листвы

Мерцаньем прозрачных плодов ослепит,

И мы безымянны, как звенья в цепи.

И мы первозданны, как море и суша.

Ничем полуночный обряд не наруша,

Блаженные блудные дети, уснем.

За все нам воздается сияющим днем.

* * *