Крыло беркута. Книга 2

Юсуф ожидал, что брат охотно ухватится за возможность совершить путешествие в Москву, и заранее придумал хитрый ход, чтобы отбить у него охоту. Однако Исмагил сам отказался от поездки.

— Нет, мой высокочтимый брат, — сказал он холодно. — это меня не устраивает.

— Чем не устраивает?

— А тем, мой уважаемый брат, что в случае согласия я унижу себя. Разве может один повелитель, скажем, хан, поехать к другому хану в качестве посла?

— Ты не повелитель, не хан — всего лишь мурза, не забывай об этом!

— Ты прав, высокочтимый хан ханов, я — не повелитель, но я — великий мурза, второе после тебя лицо в орде. Не приличествует мне говорить с царем в звании посла, это нанесет ущерб достоинству нашей державы.

«Лукавишь, проклятый! Самому хочется поехать, по глазам вижу», — подумал Юсуф и, стараясь скрыть радость, вызванную отказом Исмагила, прикинулся озабоченным.

— Кого же пошлем?

— Пусть поедет кто-нибудь из молодых мурз. Для них и дорожная маета не столь тягостна. А мы ведь уже в годах…

Исмагил, намеренно сказав «мы», поставил себя в равное со старшим братом положение, и тот, конечно, не пропустил это мимо ушей. В голосе Юсуфа послышалось раздражение.

— Кого из молодых мурз ты имеешь в виду? Не собираешься ли предложить одного из своих сыновей?

— А что? Чем они хуже других мурз? Пора им приобщаться к державным делам. Кто знает, может, в будущем судьба орды перейдет в их руки…

«Вон куда, собака, метит! Не только себе, но и сыновьям место повыше готовит», — мелькнуло в голове Юсуфа.

— Пошли моего старшего, Кутлубая, — продолжал Исмагил. — И статен, и за словом в карман не лезет. Я ведь его в Бахчисарае воспитывал, вместе с крымскими ханзадами.

— Хорошо, подумаем, — заключил разговор Юсуф. — Сыну пока не обещай…

Его неприязнь к Исмагилу усилилась. Не выходило из головы: «Не только сам — и сыновей на то же нацеливает…»

Вскоре Юсуф пригласил мурзу Кутуша, предложил ему то же самое и был немало удивлен, опять услышав отказ.

«Чего он боится? Дорожных тягот? Или за жизнь свою опасается? — задумался Юсуф. — Может, и этот о троне мечтает? Сидит, затаившись, не принимая ни ту, ни другую сторону, а когда представится возможность, прыгнет, как барс…»

— Коли так, — сказал он властно, — поедет один из твоих сыновей.

— Один из моих сыновей?

— Я, по-моему, ясно сказал! Оба они у тебя здоровяки из тех, про кого говорят: «Такой топнет, так и железо лопнет». Каждому, кто носит звание мурзы, надлежит нести и груз государственных забот. Лучше, если мурза приучится к этому смолоду. Как твоего старшего звать-то? Хайдаром?

— Хайдаром, хан ханов. Мухаметхайдаром. А младшего — Мухаметгалием…

— Младший пока не нужен. Поедет старший. Пусть сегодня же предстанет передо мной. И скажи: пусть его люди начнут готовить все, что молодому мурзе понадобится в путешествии.

Однако Хайдару-мурзе ехать одному не захотелось, упросил повелителя послать с ним и младшего брата. В начале первого весеннего месяца года вола двое молодых мурз в сопровождении охранников и слуг тронулись в путь.

Юсуф намеревался отправить послание царю Ивану в письменном виде, но в ходе подготовки посольства от этого намерения отказался. Бумаге он не доверял, поскольку сам алиф[30] от палочки не отличал, к тому же и в его окружении умеющих читать и писать на языке «тюрки», можно сказать, не было. Кое-как разбирались в письме двое дворцовых служителей да несколько молодых мурз, учившихся в Бахчисарайском медресе, которому покровительствовали крымские ханы. Можно ли довериться, скажем, тому же Кутлубаю, сыну Исмагила? Кто знает, что он там поначиркает? Поди проверь!..

Великий мурза предпочел изустный способ передачи послания. Коленопреклоненному Хайдару-мурзе пришлось запомнить сказанное Юсуфом слово в слово, несколько раз повторив послание про себя, затем еще несколько раз — вслух. Он был избавлен от этого изнурительного труда лишь после того, как доказал, что послание «хана ханов» затвердил крепко-накрепко и может проговорить его безошибочно подобающим случаю голосом.

Посол должен был от имени великого мурзы Ногайской орды сказать московскому царю следующее:

«Послы не подлежат казни. Если даже слова мои покажутся тебе резкими, не казни их, ибо может случиться, что и твоим послам понадобится предстать перед моим лицом. Будь милосерден!