Крыло Королевы (ЛП)

Вейрианский корабль резко разворачивается и взмывает ввысь, после чего возвращает себе нормальное положение. Рискованный шаг, опасный, но пилот хорош. Очень хорош. Гравианец не успевает приспособиться и оказывается в зоне обстрела вейрианского корабля. Всё словно замедляется и замирает. Я всматриваюсь в небо, отчаянно желая что-нибудь сделать, как-нибудь помочь, но не могу. Никто из нас не может. Я слышу, как кто-то ахает, а кто-то начинает читать молитву. И тут вейрианец пускает огонь. Потоки белой плазмы из передней части вейрианского корабля устремлены прямо на гравианское судно.

А он хорошо прицелился. Я это понимаю ещё до того, как выстрелы достигают цели — двигателя гравианского корабля. Летательный аппарат взбрыкивает, дёргается и застывает на мгновение. Бесконечно долгое мгновение, когда ничего не происходит. Вообще ничего. И затем всё взрывается: корабль, воспламеняясь, превращается в один огромный огненный шар, разлетающийся на куски.

— Да! — выкрикиваю я, но преждевременно. «Сокол» — теперь я это вижу отчётливо — с имперскими знаками, то есть вейрианский корабль в составе имперского флота, странно вздрагивает — в него попал обломок от взорвавшегося корабля. «Сокол» рассчитан на короткие дистанции, он не предназначен для межпланетных путешествий. А значит, должен быть ещё один корабль. Намного больше. Тот, который доставил «Соколов» сюда, на Антеес.

Двигатель «Сокола» трещит, выходя из строя, корабль подскакивает в воздухе.

— Нет, — шепчу я, и Кон притягивает меня ближе к себе, стараясь защитить от того, что произойдёт дальше, от того, что неизбежно произойдёт.

Пилот потерял управление, «Сокол» падает, вращаясь. Столкновение с землёй сотрясает всё вокруг. У меня из лёгких весь воздух вышибло, я вырываюсь из рук Кона.

— Надо ему помочь! — кричу я, пока несусь к «Стрекозе», пока никто меня не остановил. Кон бежит следом, призывая подождать, но я не могу думать ни о чём другом. Пилот мог выжить. Вейрианец сейчас там, на нашем корабле. Возможно, я его знаю. У него может быть информация, он может сказать нам, стоит ли ждать помощи. О предки, нам же должны помочь.

Это может быть даже Зендер.

Умом я понимаю, что это невозможно. Они бы никогда не поставили его жизнь под угрозу. Он же теперь кронпринц.

Но вдруг.

Мой брат упрям. Прямо как я.

Я запрыгиваю в «Стрекозу». Кон подставляет руки, не давая мне закрыть люк.

— Нет, Бел, пожалуйста. Подумай. Ты не можешь туда полететь.

— Я должна. Кто ещё может там быть? Я не собираюсь сражаться, клянусь. Но я должна помочь.

— В такой аварии нельзя выжить.

— Можно. Тот, кто был в этом «Соколе», мог выжить. Обещаю. Прошу, Кон. Я буду держаться тише воды, ниже травы. Найди остальных, пусть полетят за мной. Пожалуйста.

Он отходит, отпуская. Ошеломлённая, я смотрю на него несколько мгновений, а затем включаются инстинкты. Я завожу двигатель, не обращая внимания на крики Тома и Петры, и взлетаю в воздух. Знаю, они последуют за мной. У нас есть ещё несколько исправных самолётов, и они умеют ими управлять. Или они могут дойти пешком. Это займёт больше времени, но я не сомневаюсь, что они последуют за мной. Или так, или мне придётся сделать это в одиночку.

Глава 19

«Стрекоза» петляет меж деревьев, отвечая на каждое моё движение, едва я касаюсь управления. Кон вложил в неё даже больше сил, чем я думала. В любой другой день я бы наслаждалась каждым мгновением полёта, этой скоростью и плавностью, но сейчас не время. Я выдавливаю из неё максимум. И она подчиняется. Отдаёт мне всё и даже больше.

Место крушения — щель на склоне холма, там, где заканчивается лес. Густой дым тянется от рухнувшего корабля, но я всё ещё могу с уверенностью сказать, что это тот самый. Вейрианский «Сокол» я ни с чем не перепутаю. Я узнаю его где угодно. Лучше «Сокола» я знаю только «Осу». Я пролетаю над обломками, не поднимаясь высоко. Центральная часть не повреждена, хотя крылья и хвост всмятку. Надежда есть.

Я приземляюсь на безопасном расстоянии от места аварии и подбегаю к «Соколу». Опасно находиться на открытой местности, и я понимаю, что нельзя допустить, чтобы меня здесь поймали. Или хотя бы заметили. Но я не могу просто взять и бросить пилота.

Открыть люк непросто, но в итоге он поддаётся. Звук включающегося плазморужья заставляет меня пригнуться.

— Не стреляй! Свои. Не стреляй.

Звук стихает, и я вновь поднимаюсь, осторожно приоткрывая крышку люка. Лётчица лежит на своём сиденье, на ней висит противогаз, шлем откинут назад. На груди у неё кровавое месиво, но она всё ещё держит оружие твёрдой рукой.

— Кто ты? — спрашиваю я, но замечаю в её глазах узнавание.

— Принцесса? — она пытается встать, но тут же падает, кашляя кровью.

— Нет. То есть да, но не пытайся двигаться. Помощь скоро прибудет. Оставайся на месте. Помощь в пути.

Надеюсь, что в пути, потому что сама она далеко не уйдёт. Она умирает прямо у меня на глазах.

— Помощь, — повторяет она, пытаясь выдавить улыбку. — Это мы прилетели, чтобы помочь вам, — её глаза осматривают моё лицо. — Ваш брат… Ваш брат привёл нас… Принц Лисендер…

— Он в порядке? Он жив?