Крыло Королевы (ЛП)

— Да, ваше высочество. Сражается… пытается прорвать блокаду за пределами атмосферы.

Зендер…

Я беру её за руку, сжимая ладонь, но она как будто ничего не чувствует. Никак не реагирует.

— Как тебя зовут?

Где же все? Может, они не последовали за мной. Может, они меня потеряли. Мысленно матерюсь.

— Девра, — её голос становится едва различимым шёпотом. — Девра Колвил из Масониса.

— Я помню Масонис. Там сосновый лес и озеро.

— Я жила… принцесса…

Из её горла вырывается хрип.

— Девра? Девра, пожалуйста! — я тянусь к ней, пытаясь нащупать пульс, но уже знаю, что поздно. Слишком поздно.

Радио потрескивает, из динамика раздаётся голос.

— Ответьте, 371-альфа. Приём.

Я застываю, уставившись на динамик, не в силах поверить, что оттуда может звучать голос. С той стороны блокады, с главного корабля — это явно должен быть он. Вейрианский флагманский корабль.

Бормоча под нос молитвы, проклятья и всё, что только приходит на ум, я осторожно снимаю шлем с головы Девры и надеваю на себя.

Это должно быть надёжным средством связи. Иначе я труп.

— Контроль? Это Беленгария. Приём.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

— Миледи? — голос ошеломлённый, испуганный. Я слышу какую-то суету на том конце связи, взволнованное бормотание и голос. Чудесный, долгожданный голос.

— Бел?

Зендер. Я вскрикиваю от счастья.

Двигатель искрит и начинает дымиться. Шипение доносится до моих ушей.

— Нет!

Голос Зендера рассеивается, превращаясь в одни сплошные помехи.

Но я ведь могу взять радио с собой? Кон сумеет его починить. Мне просто нужно извлечь его, не повредив. Я наклоняюсь, ощупывая пальцами устройство.

— Бел, берегись! Сзади!

Голос Кона кричит в моей голове, так отчётливо, словно он сидит рядом, словно мы в коллективном разуме, соединены вместе. На мгновение я слишком ошеломлена, чтобы отвечать. И только затем до меня доходят его слова.

Сзади.

Что-то прожигает мой шлем, я чувствую жар у своей щеки. Плазма. Если бы не шлем, я бы уже осталась без головы.

Я хватаю плазморужьё из обмякшей руки Девры и бросаюсь в сторону, как раз когда огонь попадает в корабль, оставляя дыру в корпусе. Металл рвётся, как бумага, вонь от плазмы наполняет воздух. Я падаю на пол, перекатываюсь и поднимаю своё оружие.

Гравианский пилот заглядывает через образовавшуюся дыру, направляя на меня плазморужьё. Он потерял свой шлем, и я вижу его мертвенно-бледное лицо и голову, побритую налысо. Я не вижу никаких меховских имплантов. Никаких усовершенствований. Но это не значит, что он не опасен. Я стреляю и попадаю ему в плечо, но это его не останавливает. Даже не замедляет.

Думай, Бел, думай!

Где же остальные? Зачем я отправилась в одиночку?

Меня охватывает вихрь, принося с собой гиперчувствительность коллективного разума, и я вижу мир, как тогда, когда парила над ним с Коном.

Картинке словно добавили резкости, я вижу всё чётко до боли. Гравианец приближается ко мне со злобным выражением лица. Он скалит зубы, обрамлённые ярко-алыми губами.

Я стреляю вновь, дважды подряд — сначала в живот, а потом в колено, — потому что я сама не поверила, что могла попасть так точно. Он дёргается и падает вниз. Его кровь попадает мне на лицо, и только тогда я понимаю, как он близко. Прямо надо мной.

Моё сердце колотится о рёбра, грозя разорвать грудную клетку. Мир расплывается. Я вся выжата, опустошена.

— Бел! — это голос Петры, она зовёт меня. Но я не могу найти в себе силы ответить, даже промычать. — Бел, ты ранена? Бел, ответь мне!

Они вытаскивают меня из разбитого корабля, их движения резкие, грубые от переполняющего их ужаса, от страха, что они могли потерять меня.

— О предки, — разбираю я слова Тома среди тысячи ругательств. — Слава предкам. Мы думали… думали, что…

Я пытаюсь вырваться от них и вернуться в кабину разбитого «Сокола». Кто-то уже вынес тело Девры, но кровь осталась повсюду. И всё же я заставляю себя забраться внутрь, дотянуться до панели и схватить столь желанный радиоблок. Но уже слишком поздно. Радио сломано.

***

Как только я оказалась снова в лагере, я направляюсь к Рондету, уверенная, что Кон сейчас именно там. Но его там нет. Дверь даже не открывается.

— Где он?

Никто не отвечает. Я чувствую себя оцепеневшей, потерянной, пустой. Девра мертва, а я чуть было не последовала за ней. Я должна была умереть. И всё же я здесь, а где-то там люди погибают, пытаясь пробиться через блокаду, чтобы прийти на помощь. Я общалась с вейрианским флагманским кораблём. Я слышала голос Зендера. А сама я здесь, прячусь в лесу и попусту трачу время на партизанские набеги. Это не может так продолжаться.

— Где Кон? — выкрикиваю я, до невозможности злая от бессилия.

Никто не шевелится. В стороне я замечаю Джондара. Он кивает на постройку, которую Кон устроил как свою мастерскую. Я толкаю дверь и захожу внутрь.

Что-то стоит в самом центре единственной комнаты. Конструкция, до которой мог додуматься только уникальный ум Кона.