Крылом к крылу

С каждым днем в жестоких боях крепли крылья сокола. Не раз приходилось смотреть смерти в глаза. Между Сиверской и Киришами посадил подбитую машину на фюзеляж. Зато через несколько дней — в порядке сведения счетов — загнал в Ладожское озеро самолет врага.

Ничто так не укрепляет веру в свои силы, как первые победы. Он дал почувствовать их вкус десяткам своих молодых товарищей. Вылетал в свободный полет с пилотом, еще не открывшим свой счет. Находил цель, изматывал противника, загонял его в тупик, а добить давал новичку.

Не изменил своим традициям Анатолий Емельянович и будучи назначенным командиром 18-го гвардейского авиационного полка. У нас не было такого летчика, с которым бы не слетал командир полка или на учебный бой, или на проверку слетанности, ведение ориентировки, или на бой с противником. С марта 1943 года советская авиация дальнего действия в ночное время систематически наносила по противнику бомбардировочные удары, чем дезорганизовывала работу вражеских коммуникаций и срывала подготовку врага к летнему наступлению в районе Курского выступа. Вел полк бои местного значения в районе Жиздра, Букань. Все это вместе взятое — бомбардировки, штурмовые налеты авиации и активные действия партизан — привело к тому, что железнодорожные магистрали в глубоком вражеском тылу работали с большими перебоями, и сосредоточение немецких войск на этом участке фронта существенно замедлялось.

В один из таких вечеров Анатолий Емельянович приказал мне готовиться к полету с ним в паре. Вскоре я доложил: «К полету готов». Задание было такое: держаться в паре, вести наблюдение за обстановкой на земле и в воздухе.

Набрав высоту 3000 метров, мы пошли в сторону Жиздры. Облачность была 3–4 балла, верхняя кромка около 2000 метров. За облаками хорошая видимость, а под облаками — полутемь. Вдруг Голубов резким полупереворотом пошел почти в отвесное пикирование, Я последовал за ним. И только под облаками разглядел, кто нарушил спокойный полет командира. Это была «рама» ФВ-189. Голубов буквально вцепился огненными стрелами в уже успевшую перейти в пикирование «раму». Но тут же навстречу мне полетели обломки, по одному из которых я даже успел дать очередь, «Так вот как надо бить врага», — подумал я в это мгновение, В сумерках заметил, как командир выводит самолет из пике, и последовал его примеру. В глазах стало темно. Ищу в предполагаемом месте самолет командира, но вижу другой самолет с черным бортом, Я вновь пошел под облака. Голубова нигде не было. Вновь поднялся наверх: нет командира. Вижу вдали все тот же «як» с черным бортом. И с дрянным настроением пошел к аэродрому, все еще надеясь встретить Анатолия Емельяновича. Потерять командира считалось у нас тягчайшим проступком. Возвращаясь на аэродром, я был крайне расстроен. Сел… Руля мимо стоянки комполка, я увидел тот же самолет с черным бортом. Выключил мотор, вылез из кабины и, подойдя ближе, увидел Голубова.

^{Стойкость сталинградцев была для нас высшим примером}

— Что же ты, — говорит, — шарахаешься от командира?

А я обошел вокруг его самолета и глазам не поверил. Вся обшивка с правого борта слетела. Так вот почему я не узнал его самолет.

— Держишься хорошо, — говорит командир, — ориентируешься тоже. Но как же меня-то не узнал! А вообщем, — говорит, — молодец, так и держать, Барсуков!

* * *

В операциях по уничтожению фашистских самолетов на аэродромах участвовала и эскадрилья «Нормандия». 17 апреля 1943 года она вылетела в рейд в неприятельский тыл, и французы рвались в бой, хотя знали: радиостанции правительства Петена оповестили, что французских летчиков на советско-германском фронте надо рассматривать как партизан. А с партизанами, известно, эсэсовцы расправлялись с особой жестокостью.

^{В грозном небе Сталинграда}

Сещенский и брянский аэродромы, которые предстояло штурмовать 18-му гвардейскому авиаполку и эскадрилье «Нормандия», прикрывались сильной зенитной артиллерией. Однако в бой французские патриоты шли храбро.

Действовали летчики смело и уверенно. По данным советских партизан, в Сеще было разбито 8 и повреждено 16 вражеских машин, уничтожено 17 зенитных точек, 4 прожектора, 2 барака, убито и ранено около 200 гитлеровцев. На брянском аэродроме французским летчикам удалось взорвать склад авиационных бомб и сбить в воздухе два самолета. Фашистским захватчикам надолго запомнились краснозвездные истребители с белыми молниями на борту — символ мгновенного и неотразимого удара. 20-й истребительный полк также с первых дней войны принял участие в сражениях с гитлеровцами. Его летчики в воздушных боях проявляли смелость и отвагу.