Крылов

Было от чего. Обычные «двухспальные простыни», как называл Крылов сводные отчетные ведомости с бесконечными колонками многозначных цифр, превратились в красноречивые математические выводы на четвертушке бумаги. Сообщив изложенные данные, Крылов в заключение сказал: «От статистики же, представленной Одесской главной конторой общества, польза такая же, как от статистики того легендарного исправника, который в ведомости о распределении населения его уезда по сословиям в графе «свободных художников» написал: «Ввиду заключения конокрадов Абдулки и Ахметки в тюрьму свободных художников во вверенном мне уезде нет».

Всем присутствующим на годовом собрании показалось, что оптимизм и цифровая точность доклада нового члена совета, безусловно, вдохнут новую живость в пароходные гудки РОПиТа и тем самым увеличится коммерческая оборачиваемость судов, а она, как и в давнпе времена, была главным экономическим показателем.

На том собрании Крылов стал одним из шести членов правления РОПиТа, ведающего постройкой, ремонтом и технической эксплуатацией судов. Следуя бытовавшей в то время поговорке о том, что «торговый человек не дрова – в печке не сгорит», моряк был далек от мысли ограничиться принятыми на себя техническими обязанностями. Познав суть, определить будущее развитие того дела, эа которое взялся, – такова конкретная задача деятельности Крылова в РОПиТе. После такого решения для него уже совершенно неважно, осмысливать ли теоретическую проблему, производить ли прикладной расчет корпуса судна или мостового пролета или подводить дебет с кредитом, – работа требует всего человека, тогда она и выполняется всеобъемлюще.

«Само собой разумеется, – писал Крылов, – мне не оставалось чуждой и коммерческая деятельность общества».

Эта нечуждость к работам, которые различными людьми определяются как работы второй руки, принесла в самое ближайшее время, в годы становления Советской власти, миллионные золотые сбережения новой России. Знание конъюнктуры мирового рынка, законов ценообразования на нем позволило ученому совершить в 20-е годы многомиллионные сделки, соблюдая в них непременно пользу и выгоду молодого государства. Без ропитовской практики это едва ли было бы возможным.

Как ни странно это звучит, но именно в период освоения торгового баланса при дальних и ближних морских перевозках Крылов приступил к переводу ньютоновских «Математических начал натуральной философии».

«Если многие видят отдых в том, – обращался к слушателям профессор Морской академии Крылов, – чтобы, сидя за шахматной доской, соображать самые неожиданные комбинации и продумывать самые замысловатые ходы, то отчего же для отдыха не перечесть лишний раз со вниманием избранные места из произведений величайших гениев и для развлечения не побеседовать об их творениях?»

Но профессор не только советует, а и сам чередует труд и «отдых»: выяснив, почему ропитовские пароходы одинаковой мощности «Диана» и «Чихачев» работают с разными КПД, он переходит к пояснениям «Начал» на основе современного математического анализа. Или наоборот: сначала о «Началах», а потом о пароходных КПД.

В первом случае крылатым выражением в выводах: «Что это у вас – силы пони или силы битюга – и почему у вас пони жрет больше угля, нежели битюг?» – подправлены нерадивцы или ловкачи из Одесской главной конторы. Во втором, как уже отмечалось, созданы 207 пояснений, в числе которых и несколько оригинальных исследований, имеющих большую научную ценность.

Первая работа, подстегивая излишне неравнодушных к расходам чужих денег одесситов, помогала оборачиваемости судов. Вторая же восхитила ученый мир. Жуковский писал автору перевода: «Вы пополнили этим, пробел в русской математической литературе, который так необходимо было пополнить. На своих лекциях я теперь буду постоянно делать указания на Ваш перевод».

В представлении же совету Московского университета «отец русской авиации» писал о Крылове как о выдающемся ученом, глубоком исследователе анализа, математической физики и прикладной математики, как о беспримерном знатоке морского дела, инженере и изобретателе. После этого представления великого русского ученого и многих профессоров совет университета «возвел в степень доктора прикладной математики заслуженного профессора Николаевской Морской академии Алексея Николаевича К рылова, приобретшего учеными трудами почетную известность, без испытания и представления диссертации».

Но по-прежнему ничто не мешает Крылову решать самые что ни на есть прозаические вопросы. Как в себе самом, так и в других он ценил прежде всего преданность делу и знание его доскональное. Люди, не отвечающие этим критериям, не могли рассчитывать на его благорасположение, какими бы регалиями они ни были бы отмечены, о снисхождении к незнанию не могло быть и речи.