Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Французы, для которых Деникин с его резко английской ориентацией являлся помехой, были заинтересованы в ослаблении деникинской добрармии, чтобы, пользуясь слабостью, заставить его пойти на большую зависимость от французского командования в ущерб английскому влиянию. Сделать это было легко, потому что на участке Крым – Одесса английских войск было очень мало, французы же стянули в Крым до 5000 прекрасно вооруженных солдат.

Новый командир французских войск в Крыму полковник Труссон, осмотрев фронт, сообщил командованию добрармии, что он вышлет свои войска только после того, как добровольцы удержат вторую линию позиций у Перекопа. Труссон проявил большую самонадеянность, он думал, что ему легко будет задержать наступление Красной армии даже в случае сдачи добрармией указанных позиций. Труссон мечтал о том, что ему удастся собрать разрозненные части добрармии и местные формирования под своим руководством. В таком смысле он и выступал в беседе с правительством. В воззвании к населению, написанном Труссоном от имени правительства, он уверял, что большевиков в Крым не допустят.

Труссон просчитался и жестоко был наказан за это. Когда он выслал небольшой отряд греческих войск против Красной армии, так на второй же день они оказались разбитыми на голову и в панике бежали с фронта. Понял Труссон, что он имеет дело с сильной армией, но было уже поздно. Красная армия заняла Перекоп и двигалась к Симферополю. Разбитые части добрармии беспорядочно отступали.

7 апреля Труссон, считая, что удержать даже только Севастополь он может только при условии, если у него будет 10 000 войск, посоветовал правительству выезжать из Крыма.

8 апреля правительство решило эвакуировать Симферополь и переехать в Севастополь, откуда собиралось управлять не занятой Красной армией территорией Крыма.

Труссон попытался было собрать разрозненные части добрармии, но положение было уже безнадежно потеряно, последняя попытка полковника Слащева взять Армянск была бита. Красная армия приближалась к Джанкою.

Союзные войска стягивались в Севастополь, который был объявлен на осадном положении. Полковник Труссон объявил себя военным генерал-губернатором Севастополя. Правительству нечего было делать, и оно, выдав чиновникам трехмесячное эвакуационное содержание и миллион рублей на эвакуацию и защиту Севастополя, занялось собиранием пожитков, намереваясь удрать за границу.

10 апреля командующий греческими военными судами разрешил правительству занять места на судне «Трапезунд». Оставаться на суше было опасно не только потому, что двигалась Красная армия, но и потому, что с правительством могли расправиться за все его поступки «большевистски настроенные массы»[227].

Тихо и плавно покачиваясь на волнах, правительство ожидало часа отправки в обетованный край. Уезжало правительство без опасений за свою будущность. С ними было больше 10 миллионов ценных бумаг и золота, захваченного в банках и казначействе.

Прекрасное будущее с награбленным добром представлялось уже взорам министров, беспокойные месяцы остались позади.

Но велико было удивление и возмущение министров, когда 11 апреля в 5 часов вечера на судно, где находились министры, явился офицер с приказанием доставить к полковнику Труссону всех министров Крымского правительства. Очень нелюбезно встретил Труссон министров и приказал им немедленно сдать ему все деньги, розданные чиновникам. На замечание министров, что деньги выданы по закону, Труссон ответил, что законы устанавливает он и вообще его не могут смущать законы и он предлагает вернуть деньги, иначе ни одно судно из порта не выйдет. Горе-министры попытались вручить адмиралу Аметту протест против грубых требований Труссона, но он отказался принять их, а Труссон приказал французскому комиссару финансов проверить наличность сумм в кассе Крымского правительства. Министры подписали «ноту», в которой разъясняли статьи произведенного расхода. Труссон «ноту» читать отказался и кратко заявил: «Где деньги? Дайте деньги, иначе не уедете. Мне нужны деньги, а не ваши разъяснения»[228].

12 апреля министрам приказали высаживаться с «Трапезунда», вследствие того, что судно уходит в Константинополь, правительство же задерживается в Севастополе. В тот же день правительство решило передать «союзному командованию» вывезенные им ценные бумаги и деньги.

Деньги были сданы по акту с предоставлением права «французским властям расходовать их на нужды края по их усмотрению, а остаток, который окажется, передать одному из российских посольств в Европе»[229].

15 апреля на высотах у Севастополя показались разъезды Красной армии, а через несколько часов начался обстрел наступающих войск с французских военных кораблей. Канонада продолжалась, а министров все еще держали на рейде (они были размещены на судне «Надежда»).

В 10 часов вечера 15 апреля был дан приказ выйти в море. Трусливые правители направились к берегам давно желанного Босфора и Дарданелл.