Крым 1942

– Сашка… Братик… Как же так! Как же так! Из-за немчуры проклятой…

Брат, значит, не товарищ. М-да… Жаль погибшего парня. Но если бы не этот поиск, они бы здесь все в землю легли. А так еще есть шанс…

– Ну что, Самсонов, привел языка в штаб?

Под насмешливым взглядом капитана-особиста я, однако, не теряюсь и невозмутимо отвечаю:

– Нет. Но всю необходимую информацию я у немца получил.

Начальник отдела аж замер и с явным подозрением спросил:

– Это ж какую информацию он сообщил?

Развернувшись лицом к непосредственному командиру, я поймал взглядом его глаза, а после неторопливо, веско заговорил:

– Артиллерийская подготовка немцев начнётся в четыре часа пятнадцать минут утра 8 мая. По нашим позициям. Бить будут всей гаубичной артиллерией 28-й легкопехотной дивизии, также удар нанесут восемь батарей реактивных систем залпового огня. В районе пяти утра начнется высадка морского десанта в нашем тылу. Также немец сказал, что одной только 28-й дивизии переданы около сорока трофейный французских танков и штурмовых орудий, в частности новых, с очень мощными противотанковыми пушками. А за ними развернулась 22-я танковая дивизия, в ней больше двухсот танков. Причем более четверти – поступившие из Германии новые машины с удлиненными орудиями и усиленной броней. Напоследок немец сказал, что скоро мы все здесь умрем…

Ну, последнее – чистая правда. А вот обо всем остальном я узнал еще до запуска второго в моей жизни «погружения». И хотя особист несколько поплыл после моего «убедительного» взгляда, спросил он все же с недоверием:

– Что, и вот он тебе все успел рассказать?

Я как можно более равнодушно пожал плечами:

– А чему тут удивляться? Он был ранен, плюс болевой шок, очень хотел жить – молодой еще. Я пообещал, что окажу ему всю необходимую медицинскую помощь, но мне нужна информация – когда, где, какими силами… Он поначалу поверил, говорил заискивающе, быстро, а когда стало хуже и понял, что умирает, добавил про новые танки, про самоходки с мощными пушками.

– Так, может, это все бред умирающего?!

– Бред, не бред, товарищ капитан, а проволоку ночью сегодня резали, и не в одном месте.

Особист вновь настороженно насупился и вновь попал в ловушку моего взгляда, успев все же подозрительно произнести:

– А откуда тебе было знать, что к проволоке немцы полезут?

– Так я же говорил, чуйка у меня. Хотели в поиск пойти к фрицам, а тут вдруг понял я, что надобно обождать.

Однако, видя колебания начальника, я добавил после секундной паузы:

– Но, по совести сказать, очко заиграло. Прямо очень страшно стало к немцам лезть, решил обождать да подумать, как лучше поступить. А оно вон как вышло – сами к нам полезли.

Мое признание в собственном страхе подействовало на главу особого отдела успокаивающе. Встав, он протянул мне листок чистой бумаги.

– Пиши рапорт, как все было, и главное – сведения немца. Передам комдиву.

Я согласно кивнул, потянувшись к чернильнице, но потом замер и твердо произнес вслух:

– В ночь с седьмого на восьмое дивизию нужно отвести от противотанкового рва.

Капитан только качнул головой и даже улыбнулся уголком рта – словно хорошей шутке. Тогда я повторил:

– Дивизию нужно отвести назад. Или немцы нас с утра артналетом так подавят, что уже нечем и некому отвечать будет, когда фашисты танки бросят в бой.

Возможно, в начале командир хотел разразиться гневной отповедью, однако в последний миг решил сменить тон на более спокойный, разжевав все как маленькому ребенку:

– Самсонов, ты не комдив. Но даже и будь ты комдивом, такие решения не принимаются без санкции на то командующего армией. А последнему нужно разрешение командующего фронтом. Однако же и генерал-лейтенант Козлов не может не считаться с мнением представителя Ставки Верховного Главнокомандования, товарища Мехлиса, при принятии подобных решений. А товарищ Мехлис…

А товарищ Мехлис, который уже наглядно проявил свои знания и военное искусство при организации бесплодных апрельских атак, бестолково кидая массу людей и техники на немецкую оборону, разрешения на оставление позиций не даст. Это я закончил мысль командира про себя, а вслух заметил:

– Но если это подать не как оставление позиций, а подготовку тылового оборонительного рубежа? Это же в компетенции начальника армии?

Капитан сморщился, словно кислого съел:

– Черняк уже отдавал приказ подготовить второй оборонительный рубеж в тылу дивизии, так Козлов его за это разнес. Мол, людям скоро в наступление, чего окапываться? Пусть силы поберегут… Сам, что ли, не видел место земляных работ?

Я кивнул в ответ.

– Видел. Ну, это же и хорошо. Значит, и комдив, и командарм будут заодно, получив информацию о точной дате начала немецкого наступления. Значит, они разрешат ночью отвести людей и окончательно подготовить тыловой рубеж.

Тут уж особист не стерпел, едва ли не зарычав на меня:

– Ты что там о себе возомнил, Самсонов?! Может, еще за командующего фронтом решать будешь, что делать?!

Я спокойно выслушал капитана, после чего посмотрел ему прямо в глаза и заговорил: