Крым 41-42. Загадки и мифы. 1

-- Вы ждете удара именно там, товарищ командующий?

--Да. Разумеется, не исключена возможность действий оперативной группы и в направлении Перекопа, а также западного побережья Черного моря. В состав группы я включаю двести семьдесят первую дивизию, третью Крымскую мотострелковую (т. е. 172-ю по общесоюзной нумерации. -- П. Б.) с ее танковым полком и кавалерийскую дивизию из группы генерала Д. И. Аверкина".

Приводя этот фрагмент в своих мемуарах, П.И.Батов изо всех сил старается убедить читателя в том, что командующий неверно оценил направление главного удара. Документы этого не подтверждают.

Из приказа: "...156-й дивизии усилить боевое охранение и быть готовой к отражению ударов противника. Прошу учесть, что именно на этом участке противником планируется нанесение основного удара..."

И, действительно, удар на Сальково-Новоалексеевку-Геническ получился отвлекающим. Он, действительно, заставил снять два батальона с других участков (нужно же было чем-то заткнуть образовавшуюся дырку). Но... назначенный вместо Р.фон Шоберта немецкий генерал Э. фон Манштейн имел совсем иное мнение. Он считал Чонгарское направление "бесперспективным и неудобным для наступления". А, потому, он начал сосредоточение на Перекопском направлении.

15 сентября разведгруппа (ее вел старший лейтенант А. Л. Святодух) овладела Макаровкой в пяти километрах севернее "Червового чабана" и несколько дней удерживала ее, отвлекая на себя силы передовых отрядов противника. Другая разведгруппа завязала и с успехом вела бой за Второ-Константиновку (на западном берегу Перекопского залива). Атака Перво-Константиновки (на берегу Сиваша), предпринятая в ночь на 15 сентября, силами роты боевого охранения 417 полка, окончилась неудачей. Из воспоминаний Н.Шестакова (45мм ПТБ 417СП): " В ночь на 15 сентября одна рота 1 стр. б-на под командованием капитана Ширкалина (ошибка, Ширкалин командовал 3-м батальоном) выдвинулась через боевые порядки 2-го стр. б-на, за передний край нашей обороны с задачей произвести разведку боем противника в с.Перво-Константиновка. Роту поддерживал огнем мой взвод 45 мм пушек и минометная рота 2 стр. б-на. Под прикрытием темноты рота ворвалась в село и вначале имела успех. Но бойцы роты впервые участвовали в т ком бою, в темноте потеряли друг друга, растерялись и вынуждены были отойти. Но все-таки проведений бой выявил в селе крупный отряд противника, с артиллерией и танками, прикрывающий выход из Крыма".

Пользуясь кажущейся пассивностью противника, советское командование 15 сентября 1941г. организовало контратаку захваченных противником населенных пунктов на левом фланге северного участка. Ночью с 16 на 17 сентября 1941г. советские войска предприняли атаку станции Сальково. Как пишет П.И.Батов: " ...чтобы помочь батальону вырваться из кольца". Увы, это обман.

Окруженный батальон, прекратил сопротивление задолго до предпринятого наступления. Более того, ночная атака, предпринятая необстрелянными частями, это чистой воды авантюра. П.И. Батов приписывает ее авторство Ф.И.Кузнецову. Он пишет: "Относительно Сальково командарм сказал, что он приказал организовать ночью контрудар с целью восстановить положение ... Николаев (комиссар 51-й армии) возмущался, что совершенно необстрелянных людей посылают в ночной бой. И все же, вскинув на плечо карабин, он пошел в атакующие цепи".

Ни о каком деблокировании окруженного батальона, как пишет П.Батов, речь не шла. Это подтверждает цитата из очерка К.Симонова, который сам участвовал в этой атаке. "...Была уже полная тьма. Трудно было разобрать в ней, сколько осталось до Сальково, но, судя по трассам немецких пулеметов, до первых домов станции теперь было не больше трехсот метров. Из этих домов и отовсюду кругом немцы вели сплошной заградительный огонь из пулеметов и автоматов. Вскоре начали бить немецкие минометы. Но они били не по нас, а куда-то дальше, в тыл к нам, левее и правее насыпи. Должно быть, немцы боялись, что мы будем наступать на станцию через какие-то неизвестные им проходы в заграждениях. Я чувствовал, что Николаев хорошо понимает всю эту обстановку, но почему-то не хочет принимать решений.

Как я уже потом понял из его дальнейшего поведения, он считал неправильным самому непосредственно вмешиваться в решения командования при отсутствии абсолютно критической обстановки. Так он считал с точки зрения комиссарских принципов и комиссарской этики, как он их понимал. А по складу своей души, когда было тяжело и когда ему казалось, что бойцам плохо и что они чего-то не понимают и чего-то боятся, то для себя лично он находил простое решение: быть там, где трудно, сидеть вместе с этими бойцами или идти вместе с ними. Мы присели на корточки у очередных преграждающих дорогу железных рогаток рядом с командиром батальона и командиром роты.