Крым и крымчане

Основные русские силы расположились в Коломне, хорошо укрепленной крепости на Оке. Там же был построен «гуляй-город» – этакая небольшая деревянная крепость, внутри которой располагались не только стрельцы с пищалями, но и пушки. Название свое это сооружение получило не зря – оно не было приковано к одному месту, а было снабжено колесами, и его можно было перевозить с места на место.

Появилась татарская конница и попыталась переправиться через Оку у так называемого Сенькина брода, повыше Серпухова, – но была отбита. Хан пошел уже к Серпуховским переправам, где были броды, по которым конному переправиться на этот берег очень легко. Однако в том месте уже стоял заранее туда перевезенный «гуляй-город», приветливо ощетинившийся пищальными и пушечными стволами. Татар не пропустили и здесь.

Ночью Девлет-Гирей вернулся к Сенькиному броду и ожесточенной атакой смял защищавший его немногочисленный отряд дворянского ополчения. Орда все же переправилась на другой берег и, не мешкая, двинулась к Москве (укрепленной гораздо лучше, чем в прошлом году). Казалось, повторятся прошлогодние ужасы – но русским помогло то, что они не допустили ни малейшей растерянности. Русские полки кинулись вдогонку. В 45 верстах от Москвы передовой полк воеводы Хворостинина настиг татарский арьергард, которым командовали сыновья хана, и разбил его наголову. Уцелевшие сыночки стали советовать папочке повернуть назад, говоря: коли уж русские побили их здесь, у них и возле Москвы, надо полагать, войска имеются…

Однако Девлет-Гирей не согласился, видимо, помня о прошлогоднем успехе и полагая, что трудности – временные. Он повел главные силы прежним маршрутом, к Москве, а сыновьям дал двенадцатитысячный конный отряд и велел разбить растрепавших арьергард русских. Отряд этот значительно превосходил по численности передовой полк Хворостинина, и воевода стал отступать. Татары радостно кинулись вдогонку, не подозревая, что отступление на самом деле – хорошо рассчитанный маневр. Этим маневром Хворостинин вывел противника точнехонько под пушечный и пищальный огонь «гуляй-города». Потеряв немало людей, татары поспешно отступили.

Вот теперь, узнав об этом поражении, Девлет-Гирей повел свое войско не на Москву, а от Москвы: слишком опасно было осаждать хорошо укрепленный город, имея в тылу двадцатитысячную русскую армию. Хан решил разбить сначала ее, а уж потом без помех заняться русской столицей.

«Генеральная баталия», как стали позже именовать главное и решающее сражение, состоялась через день в местечке Молоди. Девлет-Гирей зачем-то целый день простоял на реке Пахре – а русские за это время успели хорошо укрепиться. На холме собрали «гуляй-город», в котором хватило места и для «большого полка», и для пушек. Остальные русские полки расположились на флангах и с тыла.

Сражение продолжалось целый день. Защитники «гуляй-города», против которого был направлен главный удар хана, палили метко, а фланги схватились с татарами. Татары не просто понесли большие потери – в плен попал главнокомандующий Крымской Ордой Дивей-мурза…

Хан прекратил атаки, но не отступил. Дав войску два дня передышки, он вновь принялся конными и пешими отрядами атаковать «гуляй-город». Атаки продолжались весь день, но безуспешно. К вечеру, видя, что татары определенно дают слабину, русские устроили вылазку. Воевода Воротынский со своими воинами незаметно для татар вышел из «гуляй-города» и ударил с тыла, а Хворостинин после залпа из всех орудий ударил в лоб. Атаки с двух сторон татары не выдержали и побежали. Разгром был сокрушительным: огромные потери у татар, в плен попало много знатных татарских и ногайских мурз, убиты сын и внук Девлет-Гирея…

Больше крымские ханы никогда не пытались завоевать не то что Москву, но даже оттяпать кусок русских земель. Однако это не означало, что крымцы успокоились. Они просто сменили тактику – от чисто военных походов перешли к грабительским набегам. Количество их точно не смогут установить и историки, но было набегов великое множество. Иногда в налетах участвовало тысяч до двадцати степняков. Иногда гораздо меньшими силами набег устраивал – так сказать, свой, частный, – какой-нибудь мурза или бей. Согласием хана он при этом и не собирался интересоваться. Ситуация в Крыму чем-то напоминала разгульную вольность польской шляхты: всякий знатный вельможа, располагавший воинским отрядом, отправлялся за добычей когда хотел и куда хотел – на Россию, на украинские земли, на Речь Посполитую. Иные, самые нахальные, добирались и до Молдавии. Как сообщали в Москву русские послы, «всяк в Крыму владетелен». Хан несколько раз заключал с Москвой мирные договоры, но знать на это плевала и продолжала свои «частные» набеги.

Налетчики жгли деревни и города, посевы, грабили, что только удастся, угоняли коней и скот. Но главной целью всегда были люди, которых можно было выгодно продать в Крыму на невольничьих рынках…