Крым в годы смуты (1917–1921 гг.)

Первым председателем КрымЦИК избран Ю. П. Гавен, председателем Совета народных комиссаров – казанский татарин С. Г. Саид-Галиев. Из 50 членов КрымЦИКа 18 были татарами (в том числе Б. В. Чобан-Заде; С.-Дж. Хаттатов избран кандидатом в члены КрымЦИК), в первом составе СНК из 15 членов – 4 татар (коммунисты: У. Ибраимов, нарком земледелия; В. Ибраимов[10], нарком рабоче-крестьянской инспекции; К. Хамзин (казанский татарин), нарком просвещения; а также Х. С. Чапчакчи, нарком здравоохранения; все – члены КрымЦИК)⁷⁵⁰.

Самым страшным преступлением коммунистической власти стало возобновление террора, от которого полуостров и так уже пережил немало. Заводной ключ к его механизму находился в Москве. Отсюда были присланы заправилы – Бела Кун и Землячка, а также один из руководителей государства – Ю. Л. Пятаков, направленный для общего руководства акцией.

Расправы начались буквально сразу после занятия Красной армией крымских городов. Производились они по приказам военных. Так, в Феодосии в ночь с 16 на 17 ноября на железнодорожном вокзале было расстреляно до 100 раненых офицеров и солдат Виленского полка⁷⁵¹.

17 ноября 1920 года Крымревком издает приказ № 4 о необходимости в 3-дневный срок явиться на регистрацию иностранноподданным, лицам, прибывшим на полуостров после падения власти коммунистов в 1919 году, офицерам, чиновникам военного времени, солдатам, работникам в учреждениях белых. Не явившиеся будут рассматриваться как контр-революционеры и предаваться суду Ревтрибунала по всем законам военного времени⁷⁵². Итак, категории будущих жертв были определены.

Думается, ЦК РКП(б) не случайно остановился на фигуре Бела Куна. Венгерский революционер, переживший поражение революции в своей стране, он считал, что вправе ненавидеть буржуазию и ее «ставленников» лютой ненавистью. Не случайной была и фигура Землячки. Верный солдат партии (один из партийный псевдонимов – Демон), она готова была выполнить любой ее приказ. М. С. Султан-Галиев дал такой отзыв о ней: «…тов. САМОЙЛОВА (Землячка) – крайне нервная и больная женщина, отрицавшая в своей работе какую бы то ни было систему убеждения и оставившая по себе почти у всех работников память «Аракчеевских времен». Не нужное ни к чему нервничание, слишком повышенный тон в разговоре со всеми почти товарищами, чрезвычайная требовательность там, где нельзя было ей предъявлять ее, незаслуженные репрессии ко всем тем, кто имел хотя бы небольшую смелость «сметь свое суждение иметь» или просто «не понравиться» ей своей внешностью, – составляли отличительную черту ее «работы». Высылка партийных работников из Крыма обратно на Север… приняла эпидемический характер. «Высылались» все без разбора, кто бы то ни был, и не единицами, а целыми пачками – десятками и сотнями. Такая терроризация организации дала самые отрицательные результаты. В бытность тов. САМОЙЛОВОЙ в Крыму буквально все работники дрожали перед ней, не смея ослушаться ее хотя бы самых глупых или ошибочных распоряжений»⁷⁵³.

Если таковые были отношения Землячки со своими партийными товарищами, то можно представить ее ненависть к «классовым врагам», в число которых мог попасть, да и зачастую попадал, любой человек, имеющий несчастье родиться и воспитываться в «неправильной» социальной среде либо сомневающийся в правильности линии партии, причем в понимании самой тов. Самойловой.

Бела Куна и Землячку принято видеть главными вдохновителями и организаторов террора в Крыму. Это не совсем так. То, что они непосредственно причастны к нему, – это факт. Но начались карательные акции, несомненно, по приказу из Москвы. Непосредственными исполнителями их были разного рода особисты, чекисты и военные, командовать которыми ни Бела Кун, ни Землячка не могли. А вот М. В. Фрунзе командные полномочия имел и, разумеется, ими пользовался, поощряя особенно отличившихся. На наградном списке заместителя начальника особого отдела Южного фронта Е. Г. Евдокимова, одного из главных палачей, имеется его резолюция: «Считаю деятельность т. Евдокимова заслуживающей поощрения. Ввиду особого характера этой деятельности (выделено нами. – Авт.) проведение награждения в обычном порядке не совсем удобно».

С местными работниками сложнее. Позиция «либерала» Ю. П. Гавена хорошо известна. Не думаем также, что активными проводниками политики террора стали крымско-татарские совработники С. М. Меметов и С. И. Идрисов. Явно не тянул на такого и Д. И. Ульянов.