– Давно, – Хая медленно опустилась на стул, отложив в сторону картошку, которую она чистила. – Как только Раин сынишка позвал, сразу и пошла. Часа три уже будет… Но с ней же ничего не могло случиться?
Роза, заметив испуг в глазах матери, ободряюще улыбнулась:
– Конечно, ничего не случилось, мамочка. На улице еще светло. Она, наверное, скоро придет.
– Да, – Хая всплеснула руками. – И накормить мне тебя, дочка, скоро будет нечем. Одна картошка да чай из трав.
Роза обняла мать и звонко поцеловала.
– Мамочка, все знают, что целебнее нашего крымского чая из трав ничего нет, – она села за стол. – Мамочка, я такая голодная! Печеная картошка – это лучшее угощение. И самое вкусное, честное слово.
Хая выглянула в окно. Дождь продолжал идти, сбивая тяжелыми каплями желтую листву с деревьев. Мальчишки, игравшие под окном в футбол, разошлись по домам.
– Нонна может у него и заночевать, – предположила женщина. – Пожалуй, и я не стану ее ждать.
Она села напротив дочки и взяла картофелину. Мать и дочь ели молча. Лишь когда Хая встала, чтобы налить дочери заварки, Роза заметила:
– Мама, нам понадобятся деньги. Я знаю про документ, который выдал тебе Зариф. И если сначала я хотела выбросить его, то теперь считаю, что нам повезло. Благодаря ему я смогу устроиться на работу.
– Доченька… – Хая обняла девушку, и так они просидели какое-то время. За окном барабанил дождь. Старинные часы тикали, отсчитывая минуты.
Проснувшись рано утром, Роза первым делом посмотрела на постель Нонны. Она не была смята. Хая хлопотала у печи, жаря лепешки из кукурузной муки.
– Мама, Нонна так и не приходила?
Хая повернулась к дочери, и девушка заметила, что под глазами матери залегли черные круги.
– Нет, моя девочка. Не приходила.
Роза вскочила с постели и принялась натягивать платье.
– Я сбегаю к дедушке Габаю, – сказала она. – Может быть, ему совсем худо и Нонна не может оставить его? Тогда я отправлю ее домой, а сама посижу с ним.
Мать напутственно улыбнулась:
– Иди, Розочка. Если дед голодный, сбегаешь за лепешками. Тут на всех хватит.
Накинув старенькую кацавейку, Роза побежала к дому Габая. Он находился на другом конце села, но ее это не пугало. Не пугали и немцы, по-хозяйски распоряжавшиеся во дворах ее односельчан.