Крымская весна. «КВ-9» против танков Манштейна

Хоть и не полная средняя рота, но сила серьезная. Впрочем, намерения у него тоже были более чем серьезные: взять-таки Арма-Эли! Иначе позора не оберешься: припомнят прежние неудачи и снимут с батальона. И это, считай, будет точно конец карьеры.

Небель связался по рации с командирами передовых рот и приказал ждать подмоги. «Двоечки» и «чехи», кто уцелел, вышли из-под обстрела и замерли в неподвижности. На поле уже пылало пять немецких машин – результат слаженной работы советских артиллеристов. Черный дым низко плыл над землей, стелился над размокшей пашней. Но шоссе на Керчь не было забито горящей техникой…

Этим и решил воспользоваться майор – приказал идти прямо по дороге. Иначе был риск, что Pz.III застрянут в грязи и превратятся в отличные цели для «сорокапяток».

Семь лобастых прямоугольных «троек» не спеша пошли на штурм. За ними, тщательно прячась за спинами, потянулись «двоечки» и «чехи». Все-таки лобовая броня у Pz.III – 50 мм (30 мм – корпус, 20 мм – дополнительная броневая плита), может выдержать попадание 45-мм снаряда. Остановить Pz.III совсем непросто!

Да и длинноствольная 50-мм пушка очень опасна – бьет точно. Ее фугасные снаряды разнесут каменный забор и уничтожат «сорокапятки», и тогда «двоечки» ринутся в бой – добивать отступающего противника. Совсем как уланы или гусары после сокрушительной атаки тяжелых кирасир!

Позади танковой группы ползла «троечка» майора Небеля. Он по обыкновению держался после всех и следил за ситуацией.

Оперативная сводка Советского Информбюро за 8 мая 1942 года

Утреннее сообщение 8 мая

В течение ночи на 8 мая на фронте чего-либо существенного не произошло.

Вечернее сообщение 8 мая

В течение 8 мая на фронте ничего существенного не произошло.

За 7 мая уничтожено 36 немецких самолетов. Наши потери – 16 самолетов.

За 7 мая частями нашей авиации уничтожено или повреждено 20 немецких автомашин с войсками и грузами, 2 артиллерийские батареи, 3 зенитно-пулеметные точки, взорваны два склада с боеприпасами и склад с горючим, рассеяно и частью уничтожено до роты пехоты противника.

Глава седьмая

Ротой «Ворошиловых» командовал старший лейтенант Андрей Астанин. В мае 1941 года он окончил училище и получил назначение в танковый полк, а уже через месяц началась война. Астанин сражался под Луцком, Шепетовкой и Уманью, выходил из окружения, тяжело и долго отступал, был ранен. Но быстро поправился и вернулся в часть – воевать.

За бои под Киевом Андрей получил от командования орден Красной Звезды, а от товарищей – прозвище «везунчик». Сколько раз оказывался в самой гуще боя, но сохранил и свою машину, и весь экипаж. Что удавалось далеко не всем…

Но однажды везение изменило лейтенанту Астанину – Т-34 налетел на Pz.III. В буквальном смысле слова – столкнулись в горячке боя. Немец, наверное, решил, что его таранят, а потому попытался уйти, но было поздно: разогнавшаяся с небольшой горки «тридцатьчетверка» точно впечаталась в бок Pz.III. Удар был сильный, оба танка замерли, сцепившись намертво. Немцы быстро покинули свою машину, унося на руках раненого командира, то же самое, но чуть позже, сделал и экипаж Т-34. Каким-то чудом танк не взорвался, все остались живы.

Андрей от удара получил контузию, месяц провалялся в госпитале, а после выписки его направили в 56-ю танковую бригаду – уже командиром роты. А еще досрочно присвоили звание старшего лейтенанта. Вместе с бригадой Астанин в начале 1942 года попал в Крым, где участвовал в февральском и мартовском штурме Кой-Аксана. Правда, не слишком удачном – бригада понесла серьезные потери и была вынуждена отступить. В общем, он успел повоевать и набраться боевого опыта. Что очень пригодилось на новой должности – командира роты тяжелых КВ-1.

– Держи прямо! – крикнул Астанин мехводу Фролову. – Идем в лоб.

Федор кивнул – правильно! Если переть на немца нагло, то он непременно растеряется и начнет вилять, уходя от удара. И таким образом, сам подставится… Тогда и влепим ему стальную болванку в бок – получай, гад! Хорошо бы при этом, конечно, не нарваться на ответный выстрел. Лобовую броню «Ворошилова» немецкий снаряд, скорее всего, не пробьет, но нервы потреплет изрядно. Крайне неприятный звук – когда башня звенит от удара. А отлетевшая окалина больно сечет лицо…

Из-за рева двигателя переговариваться внутри машины было трудно (даже с помощью ПТУ), и команды чаще отдавались «ручным» способом. Покажет Астанин заряжающему Ковальчуку кулак – готовь бронебойный, растопырит пятерню – значит, осколочный.

Мехвод Фролов припадал к смотровой щели, но все равно почти ничего не видел – сплошные дым и гарь. Черная пелена от горящих танков застилала все поле. Приходилось вилять, огибая разбитую немецкую технику. Горящие панцеры отчаянно коптили…

Астанин выискивал цель – не отрывался от командирской панорамы. Кажется, нашел – вот он, фриц, идет как раз на нас.