Крымская весна. «КВ-9» против танков Манштейна

Он постоял немного, послушал службу, а затем, повинуясь какому-то внутреннему голосу, поставил свечку у иконы Николая Угодника. Нашего защитника и заступника… На душе сразу стало как-то легче, появилась уверенность, что непременно отобьемся, остановим нашествие. И правда, вскоре появились первые успехи, удалось стабилизировать Западный фронт…

И еще одну церковь он вспомнил – Тихона Задонского в Сокольниках. И удивительную историю, связанную с ней…

Опять же – было это в очень тяжелый день, 16 октября 1941 года. Когда из Москвы бежали все, даже ближайшие соратники, и уже все открыто говорили, что столицу все же придется сдавать…

Вспомнили гениальный маневр Кутузова и стали настаивать на его повторении. Мол, Москва, как и сто тридцать лет назад, превратится для захватчиков в ловушку, что гитлеровские войска не выдержат суровой зимы, непременно покатятся назад. И даже самолет для него уже приготовили, чтобы лететь в Куйбышев. Ждал на аэродроме круглосуточно…

Если бы их послушался, неизвестно еще, как бы дело повернулось. Слава Богу, что не оставил город. А помогла опять же случайность – встреча с одной старой слепой женщиной. Да, он тогда колебался и уже почти согласился с доводами соратников (а те уже свои семьи вывезли и имущество переправили), но все-таки не хотел покидать город. Слишком любил Москву, чтобы отдать ее на растерзание фашистам. И политические последствия могли быть непредсказуемыми – вдруг японцы решились бы напасть на Дальний Восток? А воевать на два фронта – очень плохо…

К тому же с турками тоже была неясность – могли перейти на сторону Германии, а это – еще один действующий фронт, Закавказский. А войска были нужны здесь, под Москвой, чтобы остановить и отбросить фашистов. Жуков твердил, убеждал: противник выдыхается, надо продержаться еще немного…

И в этот самый момент он вдруг вспомнил об одной женщине, блаженной Матрене. Когда-то случайно услышал о ней, якобы предсказывающей будущее, и запомнил… Правда, тогда не поверил, ухмыльнулся недоверчиво: ерунда это, и он, как марксист и материалист, отрицает подобное… Но тут вдруг задумался – а что, если правда? В жизни чего только не бывает…

В общем, сам не понимая почему, приказал генералу Власику найти блаженную. Тот доложил: да, есть такая, живет в Сокольниках при храме Тихона Задонского. На дальней окраине города, в глухом месте, зовут ее Матрена Никонова. И к ней уже с утра – очередь, люди, в основном – женщины, стоят по несколько часов, чтобы узнать о судьбе своих близких.

А Матрена эта – натуральная блаженная: слепая, почти парализованная, однако предсказывает уверенно, говорит четко: кто жив, а кто в плену, кто вернется, а кого уже нет в живых…

Сталин кивнул – поехали! Охрану с собой не берем – ни к чему. Чужим про этот визит знать не положено… Сели втроем: он сам, генерал Власик и еще водитель. Помчались по полупустому городу, распугивая грузовики и конные повозки – люди спешно покидали столицу. Шли целыми семьями, толкая перед собой коляски с младенцами, неся в руках нехитрый скарб…

За пятнадцать минут долетели до Сокольников, слева и справа потянулись вековые деревья. Где-то справа слышались глухие разрывы – немцы бомбили Измайловский парк. Там стояли артиллерийские полки – последний резерв. Защищать центр и Кремль, если немцы все же прорвутся. Чтобы руководство страны и города успело эвакуироваться…

…Верховный хорошо помнил тот день: ранняя, холодная осень раскрасила деревья в красное и желтое, день выдался на удивление чистый и прозрачный. Яркое солнце, свежий, чуть прохладный воздух. В такую погоду хорошо гулять по старинным аллеям, шуршать листьями… Но сейчас было не до этого…

Машина сделала несколько поворотов и подкатила к небольшой деревянной церквушке. Возле крошечной пристройки толпились женщины, чегото ждали. Увидев черную машину, испугались, бросились врассыпную.

Сталин усмехнулся – знали бы они, кто приехал! Не спеша вылез, постоял, посмотрел по сторонам. Из пристройки появилась женщина, вся в черном, с интересом посмотрела на незнакомую машину. Генерал Власик подскочил к ней, что-то тихо сказал. Та бросила удивленный взгляд на Сталина, медленно кивнула и позвала за собой.

Власик метнулся к двери, распахнул, хотел было войти вслед за Верховным, но Сталин отрицательно покачал головой – жди здесь! Начальник охраны замер, как в карауле…

…В комнате было темно, из всей обстановки – железная кровать, покрытая тощим одеялом, старый стол да пара стульев. На кровати сидела старая слепая женщина, куталась в короткую кацавейку – прохладно. Печка в углу давно остыла… В красном углу, как и положено, несколько икон, все старинные, под ними еле тлела лампадка. Лики святых – темные, суровые, смотрят строго, осуждающе: зачем пришел? Ты же в Бога не веруешь… Хотя и учился когда-то в духовной семинарии, но давно избрал иной путь.

Сталин молчал, не зная что сказать. Как объяснить свое появление? Как начать разговор? Слегка кашлянул, привлекая к себе внимание. Женщина повернула к нему слепое лицо:

– Ты, случаем, не заболел, Иосиф Виссарионович? Кашляешь вот…