Крымская война

«От взрывов колебалась и стонала земля, — вспоминал один из русских офицеров. — Над горящим городом стояло густое облако дыму и пыли. Кругом разносились то оглушающий треск, то глухой гул. Пламя пожара освещало длинный мост, с торопливо движущейся толпой; артиллерию, метавшую свои орудия в бухту; последние суда Черноморского флота, погребавшие себя в любимых волнах». Пламя горевшего города было столь ярким, что у моста можно было читать письма. Было затоплено шесть линейных кораблей, один фрегат, один корвет и пять бригов. Один стоявший на стапеле пароход сожжен, остальные отведены к северному берегу бухты и затоплены у берега. Корабли уходили под воду с глухим гулом.

Илл. 85 Франц Рубо. Последний взгляд (Переправа через Севастопольскую бухту). 1878

Утром 28 августа (9 сентября) команды добровольцев взорвали укрепления берегового фронта Южной стороны. В следующий день командой с пароходо-фрегата «Владимир» был произведен взрыв Павловской батареи у входа в гавань. От трехэтажного сооружения остались обломки. Пожары в городе стали стихать только 30 августа (11 сентября), когда начался дождь. В ночь с 30 на 31 августа (с 11 на 12 сентября) «Владимир» был сожжен, предварительно с корабля были сняты орудия и боеприпасы.

1 (13) сентября Тотлебен записал в дневнике: «Севастополю держаться более было невозможно. Оба неприятельские флота давали союзникам средство выставить громадную артиллерию, с которою наша не могла соперничать… Даже враги, и те удивляются нашему упорству и искусству. Воля Господня исполнилась, и мы сделали всё, что мы обязаны исполнить в отношении к царю и отечеству. Никто не смеет требовать невозможного при превосходнейших, чем наши, средствах союзников». Горчаков докладывал императору: «Неприятелю оставил вместо города одни пылающие развалины. Правда, что вещественная потеря наша огромна. Но она во всяком случае была неизбежна; как вывести орудия и корабли? Я думаю, что она окупилась продолжительностью обороны Севастополя».

30 августа (11 сентября) 1855 г. Александр II подписал Высочайший приказ по русским армиям, в котором говорилось: «Долговременная, едва ли не беспримерная в военных летописях, оборона Севастополя обратила на себя внимание не только России, но и всей Европы. Она с самого почти начала поставила его защитников наряду с героями, наиболее прославившими наше Отечество. В течение одиннадцати месяцев гарнизон севастопольский оспаривал у сильных неприятелей каждый шаг родной, окружавшей город земли, и каждое из действий его было ознаменовано подвигами блистательнейшей храбрости. Четырехкратно возобновляемое жестокое бомбардирование, коего огонь был справедливо адским, колебало стены наших твердынь, но не могло потрясти и умалить постоянного усердия защитников их. С неодолимым мужеством, с самоотвержением, достойным воинов-христиан, они поражали врагов или гибли, не помышляя о сдаче. Но есть невозможное и для героев. 27-го сего месяца, после отбития шести отчаянных приступов, неприятель успел овладеть важным Корниловским бастионом, и главнокомандующий крымской армией, щадя драгоценную своих сподвижников кровь, которая в сем положении была бы уже без пользы проливаема, решился перейти на Северную сторону города, оставив осаждающему неприятелю одни окровавленные развалины. Скорбя душою о потере столь доблестных воинов, принесших жизнь свою в жертву Отечеству, и с благоговением покоряясь судьбам Всевышнего, коему не угодно было венчать их подвиги полным успехом, Я признаю святою для себя обязанностью изъявить и в сем случае от имени Моего и всей России живейшую признательность храброму гарнизону севастопольскому, за неутомимые труды его, за кровь пролитую им в сей, почти целый год продолжавшейся, защите сооруженных им же в немногие дни укреплений. Ныне, войдя снова в ряды армий, сии испытанные герои, служа предметом общего уважения своих товарищей, явят, без сомнения, новые примеры тех же воинских доблестей. Вместе с ними и подобно им, все наши войска, с тою же беспредельной верой в Провидение, с той же пламенной любовью ко Мне и родному нашему краю, везде и всегда будут твердо встречать врагов, посягающих на святыни наши, на честь и целость Отечества, а имя Севастополя, столь многими страданиями купившего себе бессмертную славу, и имена защитников его пребудут вечно в памяти и сердцах всех русских, совокупно с именами героев, прославившихся на полях Полтавских и Бородинских».

Илл. 86 Уильям Симпсон. Внутри Николаевской батареи в Севастополе (фрагмент). 1856

Севастополь пал. Что дальше?

Итак, главная база русского Черноморского флота пала. Русские войска оставили Южную сторону города.