Крымская война. Соратники

Лейтенант занял место в кабине, потрепал по шлему Патрика, обернулся, махнул рукой. Кобылин качнул лопасть, резко рванул вниз. «Гном» стрельнул, фыркнул, брызнул во все стороны касторкой, отрыгнул клуб вонючего дыма. Кобылин ловко спрыгнул на землю, и матросики, дружно ухнув, столкнули аппарат в воду. Эссен описал по водной глади дугу, разворачиваясь против ветра. Как непривычно, подумал он, видеть Севастопольскую бухту пустой, без шеренг линейных кораблей, без леса мачт, за которым не видно порой неба, без неумолчных криков, стука молотков и топоров, скрипа снастей – всего того, что составляет флот.

Гидроплан, шлепая фанерным днищем по зыби, пошел на разгон. Эссен бросил взгляд назад – там разворачивались для взлета Корнилович с Энгельмейером. Поверхность бухты, исчерченная полосками волн, провалилась вниз, мелькнула под желтыми крыльями серая буханка Константиновской батареи. Эссен дождался, когда взлетят оба ведомых, покачал крыльями. Ведомые выстроились строем пеленга, и Эссен взял штурвал на себя. Аппарат слегка задрал нос и принялся набирать высоту. Петька-Патрик завозился, залез на сиденье коленями и перегнулся через борт, вцепившись пальцами в полированный брус, идущий по верху борта. Как бы не вывалился, забеспокоился лейтенант. Патрик, всякий раз поднимаясь в воздух, норовит свеситься за борт. Скажи ему сейчас: «Петька, выбирайся на крыло!» – ни секунды не помедлит, вылезет, встанет в полный рост, держась за стойку одной рукой, а другой стащит с головы шлем и станет самозабвенно размахивать им над головой…

Патрик полез в парусиновую сумку, привешенную с внутренней стороны к борту. В сумке стеклянно брякнуло. Кроме стрел, в каждый гидроплан уложили по дюжине «ромовых баб», бутылок со смесью олифы, скипидара и машинного масла. Эти импровизированные зажигательные снаряды с примитивными, но вполне надежными терочными воспламенителями в авиаотряде поставили на поток. «Ромовые бабы» неплохо показали себя при налете на английскую эскадру – Эссен видел как минимум три возгорания на кораблях.

«Зажигалки» вместе со стрелами-флешеттами составляли вооружение гидропланов. Эссен рассчитывал, отработав по пехоте, сделать пару заходов и на корабли. Лишь бы моторы не подвели, до Альмы лететь всего ничего, два с половиной десятка верст, топлива хватит на пять-шесть заходов.

Патрик повозился в сумке, извлек бинокль. Юный ирландец смотрел прямо по курсу, на север – туда, где в утренней туманной дымке, за низким нагорьем, петляла, зажатая в сухих глинистых берегах, речонка Альма.

Глава четвертая

I

Из записок графа Буа-Вильомэза

«28 сентября. Наши биваки оживились в 4 утра – назначенные дежурные стали будить офицеров. Накануне, поздно вечером, начальник штаба генерал Мартенпе сообщил план сражения командирам дивизий, бригад, дивизионным начальникам артиллерии и саперов. Я представлял на этом совещании флот.

После этого состоялись совещания в дивизиях и полках; в результате младшие офицеры вынужденно засиделись далеко за полночь.

Сент-Арно (он в этот день переживал острый кризис болезни, осложняемой изнурительной лихорадкой) определил начало действий на прибрежном высоком фланге. Русские уже успели здесь укрепиться, и маршал рассчитывал разрушить их оборону корабельной артиллерией. 3-й дивизии принца Наполеона он приказал занять южный берег реки, подняться на плато и, выбив оттуда неприятеля, двигаться вдоль моря, в направлении башни телеграфа. Возникший в результате глубокий охват должен создать угрозу центру и тылу, что вынудит русских перебросить резервы и облегчит атаку туркам и англичанам на другом фланге.

Сент-Арно напомнил, что перед нами сильный противник на сильной позиции. Уязвимых мест в обороне не видно, положение наше усугубляется отсутствием более половины англичан. Отмечу, что маршал не упускал возможность повторить это лишний раз, причиняя тем самым неприятность лорду Раглану. Тот менялся в лице, но не смел возразить против очевидного.

В самом деле, из-за бегства союзников мы лишились четвертой части всей выделенной для крымской экспедиции пехоты! Две колонны транспортных судов, перевозившие 1-ю гвардейскую дивизию герцога Кембриджского и 3-ю генерал-майора Ингленда, остались в строю общего конвоя, но те, что везли 1-ю Легкую, 2-ю и 4-ю дивизии, вернулись в Варну. К счастью, их примеру не последовала колонна, перевозившая кавалерию Кардигана и Лукана. Всего до Крыма добралось около 10 тысяч английской пехоты вместо 26 тысяч, до тысячи сабель и две трети артиллерии – 40 полевых и осадных орудий.

Сент-Арно, напутствуя командира нашей 3-й дивизии, добавил: «Я рассчитываю на вас, принц», на что тот ответил: «Да, господин маршал, я понял, что должен отвлечь на себя часть центра противника. Но помните, что я не могу продержаться более двух часов».