Крымская война. Соратники

– У него в комплекте аппаратуры связи есть небольшой монитор, ваше… Николай Николаич. Вомбат видит то же, что и мы. И может попросить оператора осмотреть камерой любой участок.

– Абрек, по щелчку. Князь, Любер, готовность пять, два щелчка.

– Принято, Абрек.

– Принято, Любер.

– «Князь» – это прапорщик Лобанов-Ростовский? – негромко осведомился Николай Николаевич.

– Так точно, он. Он тренировался вместе с группой и вот, сами видите, – действует вполне уверенно.

Щелк…

Сжавшаяся в комок фигура распрямилась, метнулась, огибая будку, столкнулась с первой. Ярко-зеленая точка отлетела в сторону, раскидав крошечные искорки.

«Трубку уронил…»

Фигура медленно попятилась в серо-зеленую тень.

«Утаскивает часового…»

Щелк-щелк…

Изображение скачком сместилось, крутанулось, и Андрей успел увидеть лишь конец движения – две бледно-зеленые кляксы рухнули с козырька каземата на патрульных. Короткое мельтешение, и бойцы уже волокут тела через двор.

– Абрек, чисто.

– Любер, чисто.

– Так, разобрались по окнам. На счет «ноль» – заходим.

– Готовятся штурмовать домик коменданта, – пояснил генерал, указывая на строение посреди крепостного двора. – На этом учение заканчивается. В кабинете – проинструктированный офицер, он проследит, чтобы не было недоразумений.

– Вы хотите сказать, Николай Антонович, что часовые не знали, что нападение учебное? Но они же могли…

– Три, два, один, ПОШЛИ!

Экран озарился строенным сполохом, в нем утонули силуэты притаившихся у окон спецназовцев.

– Ну вот и все, господа. – Фомченко снял фуражку и принялся протирать лоб носовым платком. – Больше смотреть не на что. Подождем рапорта командира группы.

* * *

– Что же это за балаган такой удумали? – кипятился артиллерийский полковник, начальник Константиновской батареи. – Нет чтобы по-людски сказать: «Так, мол, и так, Петр Васильич, учения!» Я бы солдатиков упредил, чтобы остереглись, да снял бы от греха караулы. А то – налетели, как абреки, арнауты дикие! Нижним чинам морды понабивали, капралу Ерофееву два зуба выхлестали! А ежели бы кого тесаком пырнули – кому отвечать за душегубство? Мне!

Стоявший с краю спецназовец с трудом сдержал улыбку. Да, подумал Андрей, при всем уважении к храбрости севастопольцев опасения эти беспочвенны. Часовые на батарее не то что за тесак схватиться – охнуть не успели. Пострадавшему капралу Ерофееву офицеры по собственному почину компенсировали понесенный ущерб – кто по два, кто по три рубля. А командир спецназовцев одарил безвинно пострадавшего фляжкой с коньяком.

– Вы не новичок в армии, господин полковник, – ответил Николай Николаевич. – Должны понимать, что бойцам надо поупражняться, как незаметно проникать во вражий стан. Уж ваша-то батарея охраняется получше, чем французский лагерь!

Артиллерист насупился, но промолчал – не того полета птица, чтобы спорить с Великим князем. Августейшие особы нечасто навещают Крым, время ливадийских дач еще не наступило.

Андрей посмотрел на вытянувшегося в струнку бойца. Остальные выстроились вдоль стенки и старательно изображали из себя статуи, лишь черно-зеленые разводы на физиономиях портили торжественность момента.

– Хвалю, старлей, группа с заданием справилась, – сказал Фомченко. – Вот, Николай Николаевич, так они и будут действовать. Возьмут «объект» и доставят к месту эвакуации. Если группу обнаружат – командир может вызвать артиллерийскую поддержку. «Алмаз» будет стоять в трех милях от берега, если надо – сразу накроет любую цель.

– А как они узнают, куда стрелять? – удивился Николай Николаевич. – Ах да, я забыл, этот ваш самолетающий механизм…

– Целеуказание будет с беспилотника, – подтвердил генерал. – Главная задача группы – доставить пленного живым. А здесь мы с ним поговорим, долго и вдумчиво.

– Я вот чего не понимаю, Николай Антонович. А почему вы так уверены, что захваченный офицер станет отвечать на вопросы? Он может отказаться с вами говорить, и тогда все это, простите, псу под хвост!

Сзади раздался смешок. Фомченко обернулся – огромный, весь увешанный снаряжением спецназовец откровенно ухмылялся.

– Смир-рна, старшина! – взревел генерал. – Вы что себе позволяете?

– Нет-нет, погодите, – остановил Великий князь. – А ну-ка, молодец, что тебя развеселило?

– Так товари… простите, не знаю вашего звания… куда ж он денется? И не такие говорили!

– Вы что, намекаете, что силой заставите пленного отвечать? – недоуменно нахмурился императорский сын. – Но это, простите, гадко – принуждать пленного офицера!

Фомченко за спиной Николая Николаевича делал выразительные жесты.

«Надо выручать ребят, – подумал Андрей. – Незачем этому чистоплюю вникать в наши… хм… методы. Еще запретит вылазку, с него станется…»

Он нащупал в кармане переговорник, крутанул ручку, выставляя на предельную громкость, отжал тангенту. В динамике захрипело, забулькало. Николай Николаевич обернулся:

– В чем дело, майор?