Крымская война. Соратники

Распоряжением князя Меньшикова от Днепра до Аккермана, по всему Азовскому морю и побережью Кавказа срочно собирали малые пароходы, способные к каботажному плаванию. Забирали в казну частные суда – например шестидесятитонный «Ростов», до войны совершавший рейсы с пассажирами от Таганрога до Ростова, и сорокашеститонный железный «Луба», занимавшийся буксировкой судов между Одессой и Херсоном. В Севастополе и Николаеве два десятка подходящих посудин спешно переделывали в «минные тараны»: набивали носовые отсеки пустыми бочками, бревнами, блиндировали котел и машину мешками с песком, сооружали импровизированную защиту мостиков – все для того, чтобы судно успело под градом пуль и ядер подвести под днище вражеского корабля клепаный цилиндр шестовой мины. На обратный «рейс» надежды было мало, а потому экипажи «минных таранов» набирались из добровольцев – «охотников», как их здесь называли.

Вооружение для этих пароходиков, шестовые и буксируемые мины, только предстояло изготовить, для чего мичман Красницкий вез с собой кое-какие приспособления, материалы, сварочный аппарат и около трехсот пудов тротила – начинку шести гальваноударных мин, вытраленных и разоруженных такой дорогой ценой. К взрывчатке прилагались провода, сухие батареи и хитроумные гальванические устройства для взрывателей. Ими должен заниматься старшина-электрик с «Адаманта», командированный в Николаев вместе с мичманом.

Кроме «минных таранов» предполагалось использовать и катера. Федя сгоряча предложил соорудить для них из листовой меди и обрезков труб аппараты для метательных мин, вроде тех, что с 80-х годов XIX века ставили на катера и миноноски, а позже в Порт-Артуре переделывали в минометы. Проект, увы, отвергли – за оставшиеся полторы-две недели ни изготовить, ни довести до ума эти конструкции не представлялось возможным. Мичману-рационализатору было велено не умничать и приберечь идеи «на потом», а пока изучить все, что нашлось в «запоминающих машинах» «потомков» по первым опытам в области минного дела. А нашлось немало – Велесов, как кроликов из цилиндра, извлек на свет божий и воспоминания адмирала Макарова о применении минных катеров в Балканской кампании, и статьи о использовании минного оружия в войне Севера и Юга, и чертежи шестовых и буксируемых мин. Позже дойдет и до метательных, утешил юношу Краснопольский, а там, даст бог, и до самодвижущихся.

Велесов, выслушав эти рассуждения, усмехнулся и сослался на некий закон Мерфи. А когда Федя поинтересовался, что это за Мерфи и в чем заключается названный его именем закон, наповал сразил мичмана чеканной формулировкой: «Если существуют два способа сделать что-либо, причём один из них ведёт к полному краху, то кто-нибудь изберёт именно этот способ». Время для экспериментов еще настанет, сказал «потомок», а пока задача мичмана Красницкого – выполнить то, что ему поручено, уложившись в сроки. Ведь согласно одному из следствий того же подозрительного закона: «Всякая работа требует больше времени, чем вы планируете на нее потратить».

В отряд минных катеров должны были войти шесть единиц: три гички с подвесными пятидесятисильными моторами «Ямаха» на транцах, разъездной катерок с газолиновым мотором, позаимствованный на «Алмазе», а также два катера конструкции генерала Тизенгаузена. Мичман знал, что в «прошлый раз» единственный катер затонул во время ходовых испытаний из-за малой мореходности, и собирался во что бы то ни стало довести конструкцию до ума. Федя решил, что пойдет в атаку на таком катере, и если что-нибудь пойдет не так – сам за это и расплатится.

* * *

Даша пришла провожать Федю на Графскую пристань. Мичман с утра заглянул в госпиталь, но с Дашей не увиделся – неулыбчивая пожилая добровольная сестра сказала, что Дарья Михайлова сейчас на курсах, устроенных Пироговым для женского персонала госпиталя. Просить, чтобы ее позвали, молодой человек постеснялся, а дожидаться конца занятий не мог – его ждали в артиллерийских мастерских. Оставив для Даши записку, он отправился по своим делам, уже не надеясь увидеть ее до возвращения из Николаева. И каково же было его удивление, когда на ступенях пристани мелькнули знакомые платок и передник!