Крымская война. Соратники

– Ты, это… – голосом, слегка осипшим от впечатлений, произнес заводила. – Ты, значить, сюда приходи, кады захочешь. Купаться, али еще шо… А ежели порыбалить – так мы самые лучшие места знаем! А хочешь – и шаланду у тяти возьмем! Знаешь, какие тут бычки? – И показал руками какие. Здешние бычки, похоже, не уступали размерами лососю, что ловится в прозрачных, как хрусталь, речках графства Корк.

– Ты приходи на хутор, – поддержал товарища драчун. – Петьку спроси или Васятку – это, значит, я буду. Мы те тут все покажем!

Патрик кивнул и широко улыбнулся новым друзьям. После чего четко, как делал это фон Эссен, козырнул, вызвав в мальчишеских душах бурю восторга, и по тропке полез вверх, на откос.

Глава четвертая

I

Пароход «Улисс».

4 октября 1854 г.

Игорь Белых, капер

– Здоровая хрень, – прошептал Вий. – Загораживает, а с другого ракурса не достать…

Белых приник к окуляру. Он понял, о чем говорит пулеметчик: корпус парохода в районе мидель-шпангоута, там, где скрывалась кочегарка и котельное отделение, светилась в ИК-диапазоне, как сверхновая. Но, увы, в бортовой проекции цель напрочь перекрывали громоздкие кожуха гребных колес. А если стрелять под другим углом – пулям придется пробить сначала чуть ли не треть корпуса и только потом попробовать на прочность стенки котла. Вий прав, может и не пробить.

– Бей сквозь кожух, – решил капитан-лейтенант. – Он только на вид громоздкий, а на самом деле внутри пустота. Ну, будут рикошеты с каркаса колеса, так и пес с ними. Надо только поближе подойти, метров с трехсот ты очередью такую дыру проделаешь – не то что до котла, до другого борта достанешь!

Вий кивнул и подвигал стволом «Корда». Белых сделал знак Змею, движок еле слышно заурчал, «Саб Скиммер» стал медленно сокращать дистанцию. Белых еще раз перебрал дымовые шашки: если вахтенные засекут незваных гостей и кинутся к пушкам, придется ставить завесу и уходить под ее прикрытием. Не хватало еще схлопотать порцию картечи…

* * *

Обнаружив караван, «Улисс» долго прятался в тумане, не выпуская добычу из цепких лучей локатора. Благо ветер окончательно стих, пароход с тяжело груженным судном на буксире выжимал не больше трех узлов. «Саб Скиммер» на малых оборотах крался на траверзе неприятеля, в восьми кабельтовых, «Улисс» держался далеко за кормой. Когда совсем стемнело, Белых приказал идти на сближение. Предстояло поразить паровой котел из крупнокалиберного пулемета, да так, чтобы вызвать взрыв. А когда команда займется собственным спасением, подошедший «Улисс» положит парочку ядер под корму парусника. После чего можно будет принимать капитуляцию. Для пущего эффекта жертву предполагалось осветить прожектором.

– Дистанция двести десять… двести семь… двести… – негромко считал Вий. – Пора, командир.

Белых поднял переговорник:

– Гринго, начинаем. Дождитесь, когда рванет, – и по плану. Работаем!

«Корд» тяжко загрохотал, отдача качнула катер. Струйка трассеров впилась в кожух чуть выше ватерлинии. Вий поправил прицел и снова надавил на спуск. Лента со звоном поползла в окошко приемника, но Белых ничего не слышал – уши заложило могучим стаккато крупняка. Пули калибра двенадцать и семь вгрызались в колесный кожух, вверх, в стороны летели щепки, высверки срикошетивших трассеров, и вдруг по ушам ударил пронзительный змеиный шип. Пароход озарила тусклая вспышка, грохнуло, цель затянуло облако пара, подсвеченное изнутри оранжевым.

– Прекратить огонь!

«Корд» замолк, но мир вокруг оставался немым – словно уши были заткнуты ватными тампонами. Потянулись долгие, беззвучные секунды, и вдруг из темноты вырвался узкий слепяще-белый луч, уперся в высокую корму парусного судна. Белых поднял дюралевый цилиндрик, дернул шнур, и над гибнущим пароходом повисла мертвенно-белая люстра осветительной ракеты, добавляя в мизансцену мистической жути.

* * *

– Значит, англичане… – сказал Белых. – Выходит, прав ты, дядя Спиро!

Грек самодовольно ухмылялся всеми морщинами.

– А я говорил, кирие! У османов – откуда вапоры? Все в Крым ушли, последний мы забрали!

– Что пароход… – махнул рукой Белых. – Вот транспорт – это да! Я, как узнал, какой у них груз, меня аж пот холодный прошиб. А ежели, когда мы к ним на палубу полезли, нашелся бы настоящий турецкий герой, да и пальнул бы из пистолета в один из бочонков? Рыбам на корм – и то не осталось бы…

Захваченный барк, кроме прочих грузов, вез в Крым шесть сотен пятидесятифунтовых обитых медью бочонков с черным порохом.

– Да уж, – хмыкнул Вий. – Да и мы… я вон тоже дал очередь по палубе, туркам под ноги, чтобы не дергались. А прошило бы до трюма – что тогда?

– Трындец котенку, – согласился Карел. – Это вам не паровой котел, до небес рванет…

– Кстати, о котле… – встрял Тюрморезов. – С корыта аглицкого сколько народу подобрали? Я это к тому, что их куда-то девать надоть!

Англичане так и не сумели спустить шлюпки с пылающего от носа до кормы парохода, и подошедшему «Улиссу» пришлось вылавливать уцелевших из воды.