Крымские истории

Ни одного народного деятеля среди них нет. Богема. Круг их очень узок и в него они не впустят никого чужого. Ни за что и никогда.

Впрочем, как и у нас, в России.

Но, уж, никому не посвящено такого множества статей, как представителям славной Рады, то есть, по нашему говоря – украинской Государственной Думы.

Куда там Владимиру Вольфовичу. Он – паинька, хороший мальчик по сравнению с теми, кто сегодня царствует на верховном Олимпе власти в Украйне.

Как депутат – так миллионер, а то и ещё хуже – лихоимец и вор.

Поразило – милая и юная вторая жена, на 20 лет моложе Медведчука, с коей он в тайной связи пребывал целых пять лет, не расставаясь с первой супружницей и детьми, да тут уж, и вне брака, выродил маленького медведчука от новой пассии.

И вот эта, с позволения сказать, глупая барышня, чего уж тут миндальничать – дура набитая пишет, что из всех прожитых ими совместно лет – десяти, не было ни одного дня!, чтобы Медведчук не прислал ей или не вручил лично семь!, именно – семь, не знаю, что в этом за смысл, багровых роз.

Русская нехитрая математика: 7 умножаем на 90 рублей, получается 630 рублей ежедневно.

То есть, за десять лет пан Медведчук своей кралечке, как говорил легендарный Борисов в фильме «За двумя зайцами», подарил роз на 2 миллиона 299 тысяч 500 рублей.

Потрачена ли эта сумма хотя бы на одного старика, дитя, лишённое отчего дома – думаю, что нет.

Это не говоря уже о моральных нормах у этого деятеля, а вернее – об их полном отсутствии. О лжи. И этот человек – у власти?!

И тут же, в «Крымской правде», статья, о том, как Медведчук непосредственно в Масандровском парке отхватил 3–4 гектара земли и строит очередное «светлое будущее», как я называю эти замки.

Поэтому – печати поклон! А то и не знали бы: ни истории Ялтинского зоопарка и борьбы вокруг него за кусок райской земли; не знали бы и о том, что сегодняшний самозахват земли в районе Бахчисарая давно превзошёл по площади сам районный центр; не знали бы о миллионах Лазаренко, которые он, со всей Украины, вытянул за рубеж и живёт там сыто и довольно. Не без помощи и ныне властвующих персонажей, пребывающих на первых ролях в самостийной и незалежной Украине. Да ещё и такой гарной дивчины з косою.

Мне кажется, что никогда в своей истории Украина не была СТОЛЬ зависима и не самостийна.

Поэтому – кланяюсь Вам, дорогие друзья. За слово правды, за искренность, за то, что не все ещё из вашей братии «вложили мечи в ножны».

Конечно, среди пишущей братии большинство тех, кто ловит момент и рубит «бабло», прогибаясь под режим – и всё изобличают нас, русских, великих и ужасных. Да и не великих, а так, по Ющенко, замшелых ретроградов, за которых мифические укры – намного величественнее и древнее.

И тут на ум приходят слова Александра Ивановича Куприна, который так любил Крым. И который писал, что самые истеричные люди – околоточный и газетчик.

Оба ищут только свою выгоду в ремесле, совершенно отступаясь и забывая о правде, истине, совести.

А один раз сказал и круче незабвенный Александр Иванович.

Обозвал творческую интеллигенцию «проститутами от искусства».

Вот и хотелось бы знать, кто в этом отряде сегодня, кто служит не Украине, Отечеству, не союзу нашему былому и братству единоверному и единокровному, а временщикам, понимая ведь отчётливо, что их деятельность – богомерзка и богопротивна.

Но… слаб человек.

И хочется сегодня неправедные иудины сребреники «срубить», а что там до совести, был или не был этот голодомор – никого, на самом деле, не интересует вовсе.

Ну, почему, братья по перу, не скажете, что голодомор, как вы его называете, был содеян самим крестьянином? Не со зла, разумеется, а по недомыслию.

Вырезали, накануне, и в годы коллективизации волов, а на Украине, на Кубани, на Дону – только волом и можно взять целину. Лошади не по силам эта земля.

Вот и сократился пахотный клин почти втрое.

А вы – Сталина в людоеды. Не был он таким, да и какая же нужда у него была ослаблять государство своё?

Чушь, стыд и срам видеть козни там, где их не было и в помине.

Но об этом никто не говорит ни слова.

Посмотрите отчёты волостные, из уездов тех лет, они же доступны, насколько сократился «парк», так сказать, воловий.

Что, от доброй жизни, коровёнку в плуг впрягали? Да что она вспашет-то?

Вот и рвали жилы бабы, на себе пахали, бабушкины рассказы помню хорошо.

И страдали больше всего от голода, простите меня, люди добрые, но надо же правду говорить – семьи, где женщины в одиночку поднимали детей, да пьяни горькой.

И это ведь правда. Пусть даже горькая. И об этом говорить надо.

Сколько и помню себя – напротив хорошего, добротного дома деда – был дом пьяниц и забубённых гуляк.

Так он всю жизнь был без изгороди даже, облупленный весь, без огорода, там чертополох рос, целый настоящий лес.

Зато, как случилась коллективизация, этот задрыга, который и от фронта скрылся по «слабости здоровья», но наган на верёвку повязал, именно – на верёвку и к деду-фронтовику ввалился в дом:

«Вот теперь, Фёдор Ефимович и мы сметаны поимо».