Крымские истории

Не буду описывать всех хождений по инстанциям, но через три дня я уже летел в Москву, держа на руках белоснежный комок, в котором ворочалась и попискивала моя дочь. Наша, с Мариной, долгожданная и выстраданная дочь.

***

Минуло тому много лет.

Я уже давно оставил службу, стал седым, рано, как лунь.

И только моя сухопарая, почти юношеская фигура, всё ещё тревожила многих окрестных дам, которые так и не могли понять, как мужчина, генерал-лейтенант, Герой Советского Союза, уже двадцать лет живёт один в загородном доме и всю свою жизнь посвятил воспитанию дочери.

Смирились и мои сёстры с этим и уже больше не знакомили меня с претендентками на удачное, по их мнению, замужество.

Мы с дочерью часто у них бываем и они, радушно и тепло, после оторопи первых лет, нас принимают и привечают.

Шумных компаний у меня за эти годы никогда не было, но друзья, старинные сослуживцы, приезжали часто.

И я всегда этому был очень рад и оживал, как говорила моя дочь Виктория, которая уже училась на третьем курсе мединститута – на глазах, поднимаясь, наконец-то, из-за письменного стола, который всегда был завален рукописями моих новых книг.

Много работал в области истории белого движения и внимательные читатели, с удивлением, открыли новое литературное имя и уже ждали выхода моих новых книг.

А сегодня у меня был большой праздник. Моей дочери исполнилось двадцать лет. Она, как и любая девушка, с заметным волнением ожидала эту особую дату в своей жизни.

Мои стародавние друзья, а новых – я что-то так и не завёл, с жёнами и детьми, приятели и однокурсники дочери, заполонили всю нашу усадьбу.

Автобус, который я нанял, подвозил и подвозил от очередной электрички гостей, а многие прибывали и на своих машинах, выстроив их в длинную колонну по всей улице посёлка, что вызвало неподдельный интерес у моих соседей, которые за долгие годы ко мне привыкли и никогда не видели у меня подобного столпотворения.

Всех гостей, которые заходили в просторный и уютный дом, встречали два больших портрета на стене, совершенно похожих, словно близнецы, молодых женщин.

Младшая смотрела на мир широко распахнутыми, от счастья, глазами и на её челе не читалось никаких горестных раздумий.

Глаза старшей – были обращены только ко мне и в них я всегда черпал силу и вдохновение.

И только я один, тысячи и тысячи раз, слышал обращённое – лишь ко мне:

«Родной мой! Ты не скорби. Не надо. Мы за столь короткое время испытали такое счастье, что иным оно за всю долгую жизнь не явится.

Я люблю тебя. Я люблю тебя за то, что ты есть, за то, что ты вырастил нашу дочь человеком светлым и достойным.

Мне всё об этом рассказал мой названный отец, которому ты регулярно писал, до его последнего дня помогал. Только он тебе не мог ответить, по известным тебе обстоятельствам.

Спасибо и за него, он тоже тебя любил и совершенно по-иному стал и свою жизнь оценивать и всё говорил – всем, что и ему, Господь послал великое счастье быть дедом.

Не спеши только, родной мой, ко мне.

У тебя ещё столько дел на этом, твоём свете. Разреши их все, на что Господь сил пошлёт.

А я… я буду ждать тебя.

Но ты только не спеши.

Разве способна моя смерть разлучить нас, если бессмертны наши любящие души, если мы жили и всё это время живём только друг другом и друг для друга?

Если мы созданы друг для друга.

Спасибо, мой родной, за дарованное тобой высокое счастье».

***

За всё в жизни надо платить.

И самую страшную плату

взимает дьявол за проданную душу.

Она уже никогда

не будет знать покоя и любви.

И. Владиславлев

РАСПЛАТА

Он вырос в этом маленьком южном городке, который примостился на самом берегу Азовского моря, в степной зоне Крыма.

Хорошо помнил, как им гордились и родители, и одноклассники.

Он, единственный из школы, за всю историю её существования, стал генералом, Героем Советского Союза.

В школе был оборудован музей его имени, даже улицу – в двенадцать домов, где он родился и рос до военного училища, городской сход порешил переименовать и дать ей его имя.

Поэтому всех огорошила и потрясла та давняя история, произошедшая с ним в далёкой столице, которая к этому времени уже и не была единой столицей Великого Отечества, за которое отец его, фронтовик, да и он сам – пролили немало крови. Сегодня она была столицей лишь далёкой и чужой для многих России, которая рассеяла своих детей по миру, да и бросила на произвол судьбы.

Эту историю знал в городке каждый и приезжим землякам рассказывал не так, как ведают из ряда вон выходящие приключения, события, а с болью и глубокой личной горечью.

Все его понимали, жалели и… не судили.

И был он для всех жителей городка родным и желанным и тем острее пронзала всех эта боль – в пересказах и, непременных при этом – искажениях, добавлениях, страстях – всего его многочисленного и дружного родства.

Только сестёр было три, да брат старший.