Крымские приключения

– В древне-индийском эпосе «рупия» – образ бога. Каждый кто брал в руки рупию или рубль – образовывался и возвышался до уровня всевышнего, – и с этой новостью ошеломленную отпустил меня в свободное плавание, так как его уже ждали товарищи, чтоб обсудить планы.

***

Время остановилось или, наоборот, убежало из-под моего контроля, ведь ручные золотые часики, подаренные родителями, я оставила дома, а хитроумный телефон сначала сделавшийся фотоаппаратом, потом став часами, вовсе перестал тикать или дзинькать, его экран нагло погас, в руке остался лишь квадратик пластика, желающий насладиться тишиной, как другие участники группы, сидящие, гуляющие, жующие, зарисовывающие местные красоты, с загнутыми ногами за уши в позе лотоса.

Я с разинутым ртом осматривалась в звездилище (так запомнила моя память храм солнца), когда истории уселись поудобнее на камни и землю, профессор призвал всех медитировать и сливаться с эфирным фантомом агрегата в том удобном для каждого ритме и положении, обещая вести голосом. Куда вести я постеснялась спросить, но тоже уселась помедитировать с соратниками, ибо каждый современный человек знает, что медитация – это наше все!

Голос у профессора был гипнотический, он поведал о великом прошлом, когда каждый из нас был богом или богиней. В этот момент меня почему-то выключило из реальности, где я не богиня, и забросило туда, куда призывал попасть Зиновий Аркадьич.

Я сделалась такой воздушной, что полностью утратила связь с телом, то есть потерялись ощущения весомости, зато странным образом, проявились другие, но мне трудно было описать словами какие. Новые чувства стали моим новым телом, стремительным, воздушным и невероятно нежным. Воплощением неги на земле!

Удивительно, даже сейчас спустя столько времени после этой поездки в Крым, стоит мне воскрестить тот сон или забытье, в которые я впала благодаря голосу Зиновия Аркадьича, как вновь я оказываюсь там, где небо становится космосом, но не черным и призрачным, а ярким и торжественным, похожим на парад фантастических конструктов, невообразимых объектов, сложных к понимаю землянки из три-дэ.

Гигантские с целую планету миры пролетали мимо, сквозь них скользили какие-то корабли и ракеты, тут же проплывали газообразные субстанции, похожие телескопические мыльные пузыри, переливающиеся всеми цветами радуги… Небо сверкало, звенело, мерцало и представало невероятно гармоничным… На его слаженную жизнедеятельность можно было смотреть часами: как зарождается нечто новое, как умирает старое, не мешая одно другому.

Но самым потрясающим казалось другое… Это чувство полнейшего роднения и узнавания всего видимого и невидимого, и если б меня не разбудили остервенелыми шлепками по лицу, я бы даже нашла каждому объекту имя, припомнила подробности знакомства, возможно даже смогла приблизиться к ним, ведь в том мире не было телесных ограничений.

– Маечка, проснитесь! У вас похоже тепловой или солнечный удар, – взволнованно шептал Зиновий Аркадьич, глядя на меня осоловевшую. Я бессвязно попыталась рассказать о космосе и что вселенная заселена воздушными шарами, то есть мыльными.

Кто-то сзади сказал:

– Она описывает Веды.

– Маечка, да вы жрица, как Ио, – чтобы успокоить меня продолжал профессор, взяв под локоть и поглаживая руку.

В этот момент мне явственно стало понятным одно, что сегодня я буду ночевать где угодно, но не на вилле у профессора. И оказалась права, поход в Храм Солнца предполагался трехдневным, жаль, что попросившись в него, я забыла уточнить этот момент.

Поэтому глядя в добрые взволнованные глаза Зиновия Аркадьича, я быстро прорабатывала сразу три плана, как это умел делать Цезарь.

Сумки и чемоданы с одеждой и копченностями, я разумеется оставила на вилле, поэтому, если сбежать по-английски, не прощаясь, придется прийти прощаться позже. Можно было б бросить несчастные чемоданы, ведь документы и деньги и не работающий телефон были при себе. Но копчености! Папа этого не поймет. Папа.

– Да и староват, – думала о плане под номером два я, поближе присматриваясь к Зиновию Аркадьевичу, махающему мне своим кепи, создавая воздушные вихри и таки не отпуская моего локтя. – Пусть даже он мне чуть-чуть нравится. В моем вкусе, симпатичный, статный, кавалер, умен, богат… Но все-таки староват. Ну как я покажу его папе? А папе он бы понравился. Они могли бы сойтись по теме космического апокалиписа. Но жить-то мне с ним!

План под номером три продолжать делать вид дурехи, ведь в целом поход нравился очень, и под таким соусом дотерпеть до его окончания, избегая руки и сердца историка-фантаста.

Жрица Ио решила остаться и не пожалела. Историки оказались весьма интересным народом, они разожгли костер и устроили какие-то древние ритуалы, называемые странным, но знакомым на слух словом «дедунницы» или «осенние деды». Оказывается, нужно было избавиться от чего-то ненужного, чтоб преобрести что-то нужное. Все заготовили какие-то вещицы и сложили их у костра, где установили деревянного истукана с суровым лицом.