Крымские тетради

Только умение классически маневрировать да сочетать этот маневр с идеальной дисциплиной — вот что позволило Михаилу Андреевичу, человеку, по существу, без военного образования, обскакать фашистов по всем статьям.

Около часа Северский и Македонский говорили друг с другом, прикидывая то одно, то другое. Около часа Северский выяснял у Македонского самые незначительные подробности из его необыкновенно смелых маршей под носом у карателей.

Потом Георгий Леонидович оставил полянку, где ждали его окончательного решения командиры, а сам умостился на трухлявом бревне, одним концом свисающем над речушкой. Он бросал в воду камушки, молчал.

А кругом тишина, только редкий шелест столетних крон нарушал ее.

— Вихмана ко мне! — приказал Северский.

Морской лейтенант с кокетливыми усиками, плотноватый, лихо козырнул:

— Есть Вихман!

— Где фашистский спецбатальон?

— Уже на Верхнем Аппалахе!

Было точно известно: первая волна карателей насквозь прочесала севастопольские леса, по складочкам ощупала все земные морщины, танками проутюжила яйлинские вершины. Батальон к батальону, интервал между ротами олень не проскочит!

Шли фашистские батальоны от яйлы до автотрассы Бахчисарай Симферополь, шли, заглядывая в каждую расщелину, взрывая выходы из пещер. За первой линией карателей, в двух километрах от нее, шла вторая, а за ней и третья.

И где-то между ними подкрадывался засекреченный батальон. Он должен взять в плен штаб Северского, радистов, начальников всех служб.

Северский призывно махнул рукой — командиры двинулись к нему. Подождав, приказал:

— Я принял решение! Начать немедленный марш на Хейроланский хребет!

Комиссар района удивился:

— Но там нас ждут немцы!

— Знаю. Мы туда не дойдем, чуть-чуть не дойдем. Мы станем тенью фашистов! Первым шагает отряд Македонского! Все! По отрядам, через пять минут марш! Вихман остается!

Северский доверял лейтенанту Вихману. А сейчас это доверие было решающим; может, потому командир позабыл об официальности обстановки, сказал негромко:

— Леня! Оставляю тебя здесь. Будешь встречать спецбатальон. Тут должна быть точка.

— Ясно, товарищ командующий.

— Рискуй на полную катушку. Разрешаю. Вот так, браток! — Северский обнял лейтенанта и поцеловал в губы. — Надеюсь, Леня!

…В полной тишине шагают восемьсот партизан. Парашютными лоскутами обмотана обувь, обмотаны и котелки, и все, что может звякать, стучать, греметь.

Знойно. Идут, идут партизаны, пот застилает глаза.

Идут, а по бокам главной колонны — дозорные, самые отчаянные, самые опытные, у кого стальные нервы, кто смеет последний патрон истратить на себя.

Тропа спускается к Аспорту — поляне с горелыми развалинами бывшей турбазы. Дорога рассекает ее на две половины, за поляной — лес, а за ним Хейроланский хребет. Там тайная огневая линия фашистов. Она ждет партизан.

Северский поднял руку — все остановились.

Стерильная тишина!

В нее медленно вплетаются далекие шорохи. Они исподволь приближаются, обрастая все новыми и новыми звуками. Это надвигается первая цепь карателей.

Тиканье часов сливается со стуком сердца.

Надо без промедления проскочить аспортовскую поляну — одним рывком.

Самый решительный миг: сумеем ли?

Северский взял автомат в руки и твердым шагом сошел на поляну. Рядом с ним стал комиссар Никаноров, потом подошел Македонский.

Их спокойная уверенность подбодрила.

Взмах Северского — и вся партизанская масса бесшумно пересекла опасное место и оказалась в противоположном лесу.

Ровно через пять минут после партизан на поляне появилась немецкая разведка. Разведчики огляделись и дали сигнал.

Огромная солдатская масса заполнила поляну. Немцы окончательно распарились. Пилотки долой! А кое-кто и гимнастерки поснимал, разулся.

Немцы окружили себя пулеметами, глядящими на леса, и начался большой привал.

Легко было разгромить этих изможденных крутогорьем и солнцепеком карателей, но делать этого ни в коем случае было нельзя. Тогда заработает вся карательная машина в составе десятков тысяч солдат и офицеров, и ни одному партизану несдобровать.

Два часа отдыхали каратели первой колонны, два часа почти в стык с ними лежали партизанские отряды, не выдавая себя ни единым вздохом. Выдержка партизанская оказалась потрясающей.

Неожиданный огневой шквал вспыхнул на Пескуре. Это Вихман!

Сухие гранатные взрывы чередовались с треском автоматов, а минут через пять глухо что-то охнуло, еще раз, еще…

— Рвутся наши мины? — Комиссар посмотрел на Северского.

— Молодец, Леня! — Северский взглянул в сторону Пескуры.

Немцы срочно покинули поляну и зашагали… за отрядами.

Партизаны выше, каратели за ними… Еще два километра — и Хейроланский хребет. Немцы, идущие за партизанами, перекидываются ракетами с теми, кто там, на Хейролане.

Впереди партизан древняя оборонительная линия в виде остатка развалин из бутового камня. Она довольно четко легла поперек хребта, концы ее загибались к Хейролану. Не то скифы, не то тавры века назад, наверное, сдерживали тех, кто пытался через хребет прорваться в Альминскую долину, синеющую за Хейроланом.

Стоп! Дальше дорога заказана!