Крымский Джокер

— Плохо. Мусора план «Сирена» объявили. Теперь в аэропорту вашего знакомого трудно будет упаковать. Где-то на подходе его надо перехватывать.

На ходу застёгивая брючный ремень, в комнате появился дедушка Гриб. Он подошёл к аквариуму и с детским любопытством стал рассматривать красивых рыбок, плавно перемещающихся в мягком неоновом свете. Налюбовавшись, он повернулся к дивану:

— А где фраер этот? Ну, владелец квартиры?

Генрих молча протянул ему записку Карытина. Ломакин достал из внутреннего кармана очки, и вслух прочёл:

«Спасибо за всё, Лосяра! Бабки в книжке я твои захватил. Коль вырвусь отсюда — обязательно тебя в штаты затащу! Всё — удачи тебе! И помни мой совет — срочно сваливай на минводы требуху свою лечить! Семье — привет! Корыто».

Ломакин сел в кресло и достал трубку с кисетом. Леди тоже придвинула к себе пепельницу и закурила. Потом повернулась к Мюллеру:

— Обыскали квартиру-то?

Тот кивнул:

— Ничего интересного. Из квартиры ушли где-то за два часа до нашего появления. Сковородка на кухне с остатками еды ещё тёплая была…

Мюллер, приподнявшись, достал из кармана блокнот.

— Вы извините, Василий Иванович, — он посмотрел на раскуривающего свою трубку дедушку Гриба, — я тут без вашего ведома человека моего на место отправления рейсовых автобусов в аэропорт послал. Вдруг ваш товарищ вздумает на автобусе покататься…

И тут Генрих неожиданно закашлялся. Неодобрительно посмотрев на клубы табачного дыма, поплывшие по комнате, он встал и приоткрыл дверь на балкон.

Взгляд Ломакина покоился на аквариуме. Казалось, дедушка Гриб пребывает в полной прострации. Однако через пару минут молчания он закивал своей крепкой головой:

— Так-так. Всё правильно, Генрих. Ты извини меня — никак оторваться не могу, — он показал в сторону светящегося водного мира, со дна которого поднимались пузырьки, — красиво…и успокаивает как-то. Надо у себя такой завести… — потом, помолчав с минуту, добавил:

— Ну что — будем ждать. Может кого и выловим!

Лидия Петровна встала и подошла к книжному шкафу. Один корешок в книжном ряду немного выступал. Она достала книгу и прочла: «Преступление и наказание». Пролистав все её страницы и изучив переплёт, Афанасьева с книгой в руках прошла на кухню. Там тоже было темно, но горящий в ванной комнате свет, через окошко под потолком немного освещал двух парней, сидевших на табуретках и молча игравших в карты. Их спокойствие и внешний вид понравился Лидии Петровне. Они ничем не напоминали тех накаченных увальней, проживающих в особняке дедушки Гриба.

Она поставила чайник на плиту и тихо сказала оторвавшимся от карт парням:

— Играйте, ребятки, играйте… Когда вскипит — чайку заварите. Покрепче.

И окинув цепким взглядом лосиную кухню, она завернула покрепче кран, из которого капала вода, и вернулась в зал. Подойдя к телефонному аппарату, Лида внимательно рассмотрела его, и нажала кнопку автоответчика. Никаких новых сообщений не было. Тогда незваная гостья нажала вызов последнего набранного номера. Увидев высветившийся на экране длинный ряд цифр, она одобрительно кивнула и отключила телефон. Потом, устроившись возле аквариума с томиком Достоевского в руках, стала читать. Дедушка Гриб с наслаждением докурил до конца трубку и, аккуратно сложив своё сокровище обратно в кисет, сомкнул глаза.

Только Генрих продолжал в полной тишине переключать программы беззвучного телевизора, напряжённо всматриваясь в изображение.

Так прошло около часа, когда звонок в дверь нарушил эту идиллию. Лидия Петровна как раз дочитывала абзац:

«…не скользнуть ли разве в подворотню какую-нибудь и переждать где-нибудь на незнакомой лестнице? Нет, беда! А не забросить ли куда топор? Не взять ли извозчика? Беда! беда!..»

Она отложила книгу, и посмотрела на встрепенувшегося в своём кресле Ломакина. Генриха в комнате уже не было.

В дверь позвонили ещё раз.

* * *

… Был уже одиннадцатый час, когда Жорка Клык на своей «шестёрке» добрался до улицы Воровского.

Незадолго до этого, расставаясь с Капканом, он долго пытался всучить ему две сотни долларов в виде премии за оказанную помощь. Потом стал давать три. Они с полчаса простояли возле автостоянки, где Георгий проявлял чудеса красноречия. Иван, улыбаясь про себя, смотрел на старого соратника и кивал, слушая сбивчивый рассказ Кликунова о залётном фраере-миллионере, и обо всём, что случилось за последние два дня.

Говоря без остановки, Клык очень хотел, чтоб Иван его сейчас подстраховал.

— Осталось — панты! — горячо пытался он убедить своего слушателя. — Вломимся в хату и узнаем, где этот краб ушлый зарылся! Потом берём его за огузок — и в суп!

Жорка живописно расписывал ему, что как только они повяжут золотого лоха, сразу же можно будет забыть о холодном Киеве и рвануть на какой-нибудь курорт с тёплым морем и зелёными пальмами.