Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

Острые глаза корабельных сигнальщиков разглядели, что в налете участвовали три разных типа винтокрылых машин. И еще они видели на них красные звезды… Ну, это пусть останется на их совести – в таком случае человек всегда выдает желаемое за действительное.

Когда последний винтокрыл исчез во тьме, уходя на свой неведомый аэродром, полковник Вильшанский глянул на часы: 06:27 – пора!

И, перебросив свое тело через бруствер окопа, он встал во весь рост с ППД наизготовку.

– А ну, товарищи, пойдем посмотрим, кто там из гансов живой остался.

И так же в полный рост зашагал к немецким окопам.

Вслед за ним, сначала пригибаясь, а потом так же в полный рост двинулась вся бригада. Все те, кто прошел горнило жесточайших боев и выжил, те, кто научился побеждать врага, несмотря на его техническое и численное превосходство. Уцелей у немцев хотя бы один пулемет с пулеметчиком, тогда бригада недосчиталась бы многих и многих. Но уцелевших не было – винтокрылые штурмовики сделали свое дело на совесть.

Шаг за шагом советские моряки пересекали некогда смертельно опасную нейтралку. Повсюду лежали не похороненные тела товарищей, убитых во время атак первого и второго января, когда бригада не могла продвинуться ни на шаг. Тогда даже раненых удавалось вытащить не всех. А убитые так и оставались лежать холмиками на мерзлой земле.

И вот бойцы дошли до того рубежа, дальше которого еще не был никто из них, ни живой, ни мертвый – метров пятьдесят до немецких окопов. Но самих окопов на месте не было, был только какой-то лунный пейзаж.

Блиндажи, превращенные в огромные воронки, толстенные бревна, разбросанные и поломанные, как спички. На дне воронок что-то чадно тлеет, а ветер сносит удушливый дым на юго-восток. Всюду исковерканное оружие и мертвые тела. Некоторые из них были изуродованы до неузнаваемости. От такого инфернального зрелища кого-то из бойцов даже вырвало. Другие же рассыпались по уничтоженной позиции: кто-то пытаясь найти хоть одного выжившего, кто-то в поисках трофеев. Ведь у многих были немецкие автоматы МП-40 и МП-38, и бойцы использовали каждую возможность для того, чтобы разжиться парабеллумовскими патронами.

Полковник задумался. Формально приказ он выполнил, занял немецкую позицию и убедился – она уничтожена на всю глубину. В немецком фронте осады образовалась дыра. А если учесть, что все свои резервы немцы угробили вчера под Саками, то заткнуть эту дыру им будет затруднительно. После недолгих раздумий полковник направил один батальон вперед – захватить и удержать старые, еще октябрьские позиции на горе Азиз-Оба. А остальными силами он начал давить на открытые фланги противника, расширяя прорыв.

Это было верное решение. Немцы и румыны оказались полностью деморализованы событиями последних суток. Ведь у них, несмотря на все усилия фельджандармерии, не хуже нашего работал «солдатский телеграф». Они не выдержали давления и начали отступать. Маленькая дырочка превращалась в зияющую брешь, тем более что немецкая артиллерия, с рассветом открывшая огонь по наступающим морякам, довольно быстро замолкла и больше не стреляла.

Убедившись, что разведка боем оборачивается прорывом, в 06:50 полковник Вильшанский отправил донесение генерал-лейтенанту Василевскому, чей приказ он уже выполнил и перевыполнил. Оставалось только ждать – какое решение примут наверху.

6 января 1942 года, 09:05.

Первая рота батальона «Балтика»

Капитан морской пехоты Сергей Рагуленко

На дорогу, в пустое пространство между боевыми машинами, опускался вертолет, трудяга войны Ка-29. Он и БШУ наносит, и десант возит, и раненых, и боеприпасы, и даже, как выяснилось, и генералов, будущих маршалов Победы. Подготовившись к приему спецборта, мы поставили свои БМП «коробочкой», перекрывая все сектора обстрела и оставляя внутри защищенное пространство. Но все обошлось, никакие немецкие окруженцы или татарские коллаборационисты не обстреляли идущую на посадку машину, и шасси вертолета благополучно коснулись земли.

Как и в прошлый раз, генерал-лейтенант был одет в нашу камуфляжную куртку и зимнюю шапку. Вслед за ним спустился немножко нервничающий адъютант, между прочим, его и в прошлый раз в окопах с Василевским не было. В руках лейтенанта – два кубаря в петлицах – наш огромный десантный баул, в котором, как я полагаю, находится полный комплект генеральского обмундирования.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – козырнул я Василевскому, – разрешите доложить: вверенная мне рота к маршу и бою готова.

– Орел! – будущий маршал Победы огляделся вокруг. – Скажите-ка мне, капитан, какой транспорт у вас есть для представителя Ставки?

– Самый лучший, товарищ генерал, – ответил я, – командирское место в моей машине.

– А сами-то как? – поинтересовался Василевский, запрыгнув на броню и заглядывая в люк.

– А я на этом месте и не езжу, все больше с бойцами на броне, – ответил я. – Тут и обзор получше, и соображалка работает будь здоров. А для связи с машиной у меня специальный шлемофон с удлинителем.